Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

небытия. И она, наконец, вернулась к нам, когда, казалось бы, уже невозможно было надеяться на чудо. Неужели вы не откликнитесь на Божье провидение и не позволите совершить молебны под землей, где сейчас находится наша Богоматерь?

— Послушайте, но, когда вы просили меня взять на хранение икону, не было и речи о том, что в помещении банка будут проходить религиозные службы. Ведь придет масса людей, и все они будут без пропуска! Что я скажу вкладчикам, когда они спросят меня, почему в хранилище находятся посторонние люди? Хранилище — это сердце банка, в него могут входить только три человека: клиент, казначей и управляющий банка. А вы предлагаете, чтобы я впустил туда целую толпу богомольцев, которых я вижу впервые в жизни, да еще хотите, чтобы они пребывали там длительное время.

— Вы что-нибудь слышали обо мне?

— Только самое хорошее, — признался управляющий. — Как мне сообщили, вы — человек с безукоризненной репутацией. Некоторые вообще считают вас святым!

— Они ошибаются… Я обычный смертный, — ответил архиепископ Иоанн. — Может быть, единственное, чем я отличаюсь от большинства, это то, что я много времени провожу в молитвах… Долгие годы я молился о том, чтобы Явленная вернулась к нам. И вот я стал свидетелем такого чуда, она с нами! Сейчас она ждет своих детей, чтобы мы поклонились ей и помолились перед ней… Вы доверяете мне? — неожиданно спросил Иоанн.

— Как же я могу не доверять вам, если за вас поручились такие уважаемые люди города, — пожал плечами банкир, еще не понимая, в какую сторону клонит священник. — Но я хочу заметить, что если что-то произойдет в хранилище, то пострадает и репутация всех тех людей, которые поручились за вас! — строго заключил он.

— Я клянусь своей репутацией, что во время молебна в хранилище ничего не случится. — Помолчав немного, добавил: — И вообще никогда и ничего не случится с вашим банком.

— Хм, смелое заявление.

— К вам придут помолиться верующие, которые в этом нуждаются, а не бандиты с ломами, чтобы вскрыть банковские ячейки.

— И сколько же верующих, по вашему мнению, должно прийти? — отважился спросить банкир, вспомнив о толпе, стоящей перед дверями банка.

— А сколько человек вмещает ваше хранилище? — сдержанно поинтересовался владыка.

Вопрос застал банкира врасплох. Он никогда не думал о том, что придется отвечать на нечто подобное. Хранилище, хотя оно и просторное, было рассчитано на материальные ценности, а не на толпы паломников.

— У нас очень серьезный банк… Конечно, хранилище просторное и даже рассчитано на резервное складирование, но я никогда не задавался подобным вопросом… Хорошо, пусть будет по-вашему. Давайте подумаем… Уверен, что человек сто пятьдесят в нем разместятся без труда.

— Вот и славно, — с некоторым облегчением произнес владыка. — Значит, договорились.

— Что ж, в таком случае я жду вас завтра.

— Мы бы хотели сегодня. Для людей прибытие Чудотворной иконы — это большой праздник. Образ Казанской Божьей Матери нам не простит, если мы попытаемся отложить с ней встречу.

— И во сколько часов вы хотели бы… помолиться?

— Через полчаса.

— А разве вам ничего не нужно для службы?

— Все, что мне нужно, это икона и паства, что стоит сейчас за пределами банка и дожидается встречи с Казанской иконой Божьей Матери.

Перед вашим напором устоять невозможно. Даже самый несговорчивый человек и тот должен будет согласиться с вами. Несложно представить, что чувствуют люди попроще. Хорошо, пусть будет так… Пойдемте, я поговорю с начальником охраны, чтобы вас пропустили. Сто пятьдесят человек и ни на одного больше!

Услышав распоряжение управляющего, начальник охраны (крепкий ирландец лет сорока) попытался убедить его в неразумности такого решения. Но банкир стоял на своем:

— Я обещал!

Уяснив, что все его аргументы не имеют успеха, начальник охраны с унылым видом пожал плечами и предупредил:

— Под вашу персональную ответственность.

— Разумеется, Стив.

Через пятнадцать минут начальник охраны и управляющий, встав у парадных дверей, отсчитывали число приглашенных. Обескураженная охрана, отступив в сторону, с недоумением смотрела на верующих, считая, что столкнулась с чем-то необъяснимым. Стопятидесятым по счету счастливчиком, которому было суждено преклонить колени перед образом, оказался старик девяноста пяти лет от роду. Гордо отказавшись от предложенной помощи, он бодро поднялся на крыльцо банка и в сопровождении контролера спустился на лифте в хранилище.

За пределами банка осталось еще несколько сотен верующих, которые молились прямо там.

Архиепископ Иоанн, спустившийся в хранилище раньше других, поставил на стол икону, зажег перед ней свечу. Чуть передернул сутулыми плечами, стараясь освободиться от зябкой подземельной прохлады. Глянул на примолкшую паству и заговорил нараспев звучным низким голосом:

— О, Пресвятая Госпоже Владычице Богородице! Со страхом, верою и любовию припадающе пред честною иконою Твоею, молим Тя: не отврати лица Твоего от прибегающих к Тебе… Аминь!

— Аминь! — дружно подхватили верующие.

…После завершения службы все организованно, под присмотром охраны, поднялись на лифте и вышли из банка. В помещении хранилища остался лишь архиепископ Иоанн Сан-Францисский. Его никто не торопил. Встав на колени перед иконой, он молился, совершая земные поклоны. Казалось, до мирского ему не было дела, и он не собирается покидать здание банка. Беспокоить владыку не решались. Дважды начальник охраны поднимался к управляющему банка с докладом о происходящем в хранилище. Покуривая толстую сигару, банкир дважды внимательно выслушал доклад и каждый раз говорил:

— Владыку не тревожить, пусть молится.

В этот день хранилище для вкладчиков оставалось закрытым.

Ближе к вечеру архиепископ Иоанн Сан-Францисский вышел из хранилища — обессиленный, бледный. Присев на лавочку возле крыльца банка, он посмотрел, прищурившись, на бархат заходящего солнца. Небесное светило багровым диском застыло над кромкой горизонта, словно раздумывая, а потом равнодушно погрузилось в бездну океана. Душа просветлела, теперь пойдет все так, как гласило пророчество: «Это она, Мадонна со славной византийской иконы. Та, Кто воссоединит всех своих детей и поведет их за руку к Своему Сыну…»

За свою жизнь Иоанну Сан-Францисскому пришлось немало скитаться и многое пережить. Он родился в семье уездного предводителя дворянства Харьковской губернии, несмотря на то, что был наделен глубокой религиозностью, последовал семейным традициям и поступил в Петровский Полтавский кадетский корпус[59], по окончании которого выразил желание пойти учиться в Киевскую духовную семинарию[60], однако по настоянию родителей поступил на юридический факультет Харьковского университета, который окончил в 1918 году. Не приняв советскую власть, через два года вместе с белыми отступил в Крым, оттуда эвакуировался в Константинополь. Вскоре поступил на богословский факультет Белградского университета[61]. Долгое время служил в сербских монастырях. Затем Синод Русской православной церкви заграницей определил отцу Иоанну быть епископом в Шанхае, куда после Гражданской войны в России прибьгло более пятидесяти тысяч русских. Его