Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

что твое жилище находится по соседству с Букингемским дворцом, где живет королевская фамилия. В прежние века этот район был известен своими тавернами, а сейчас здесь располагались самые роскошные модные магазины, рестораны, а также банки, обслуживающие наиболее состоятельных лиц.

Для этой части города были типичны большие дома из красного кирпича, увенчанные остроконечными крышами, построенные еще во времена королевы Анны. Возможно, многие посчитали бы такие жилища не совсем удобными для проживания, но Адам Смит всегда стремился к тому, чтобы жить здесь, что ему в итоге и удалось: отдав чуть ли не половину своего состояния, он сумел купить четырехкомнатную квартиру на третьем этаже.

Нельзя утверждать, что он каким-то образом стал частью английской аристократии или хотя бы как-то приблизился к ней, но зато он теперь имел возможность поддерживать с ними приятельские отношения. Круг его знакомых составляли люди, сделавшие состояние на финансовых торгах, где кроме денег требовалось еще здоровое нахальство, чтобы подвинуть конкурента, или подставить ножку незадачливому коллеге. Еще он водил дружбу с коллекционерами искусства и с теми, кто поставляет их на рынок, часто не совсем законно. Не лишенный чувства прекрасного, Адам Смит и сам собирал артефакты, и его собрание вполне успешно конкурировало с коллекциями самых известных меценатов.

Его знакомыми были авантюристы, искатели приключений, кто не боялся терять и умел зарабатывать целые состояния за короткий срок. Смит не чурался проходимцев, людей, склонных к риску, с удовольствием с ними общался и для каждого из них в откровенных беседах находил нужные слова. Зная об его обширных связях, имеющихся в разных социальных слоях общества, к нему нередко обращались за советом. Смит никогда не отказывал в консультации и поддержке, прекрасно понимая, что однажды настанет день, и он попросит у них вернуть должок.

Адам Смит имел массу положительных и отрицательных качеств, хотя первых было значительно больше. Но главной чертой его характера являлось то, что для каждого он старался быть хорошим другом, порой жертвуя своим временем, а иногда и собственными деньгами.

В этот раз в его дверь постучалась Анна Митчелл-Хеджес, с которой в недавнем прошлом его связывали романтические отношения. Некоторая природная холодность Анны и ее прагматичный ум не позволили их влюбленности перерасти в нечто большее. Но встречи с ней всегда были приятны, и Смит радовался ее неожиданным появлениям, как радуется ребенок рождественскому пирогу.

Открыв дверь, Адам увидел на пороге Анну — точно такую же, какой она была при их расставании два года назад, — красивую, утонченную, обаятельную, чем-то напоминающую своего приемного отца.

— Здравствуй, милый Адам.

Смит сдержанно улыбнулся:

— Давно не виделись, дорогая.

Женщина уверенно переступила порог холостяцкого жилища, в котором ей не раз приходилось бывать раньше, грустно улыбнулась и сказала:

— Адам, у тебя всегда были проблемы с арифметикой. Со дня нашей последней встречи прошли два года, три месяца и четыре дня. Сколько часов, извини, уже не припомню. Кажется, что-то около шести часов… Впрочем, это не важно, я пришла к тебе по делу. Надеюсь, я не помешала? У тебя найдется для меня минутка? — она окинула взглядом комнату. — А то всякое может быть…

Эта женщина умела удивлять.

— Я никого не жду, а ты всегда была для меня желанным гостем.

— Как точно ты обозначил время, — со вздохом сказала Анна. — Ты сказал обо мне в прошедшем времени.

— Но это совсем не значит, что я забыл тебя.

Женщина протестующе подняла:

— Только, пожалуйста, не пытайся меня убедить, что все это время ты жил, как монах.

— Анна, ты кого угодно можешь сбить с толку. Оставаться монахом и любить все это время лишь одну женщину — это совершенно разные вещи.

— Ох, не нужно! Ты сам кого угодно можешь заговорить.

Адам Смит нахмурился:

— Анна, ты никогда не приходила ко мне просто так, говори, что привело тебя в этот раз?

Женщина села на антикварный диван, некогда принадлежавший кому-то из королевской фамилии. Адам Смит любил окружать себя подобными вещицами. Посмотрев на противоположную стену, увешанную русскими иконами, Анна сказала:

— Вижу, твоя коллекция понемногу растет…

— Это так… Среди этих икон имеются поистине уникальные, — не без гордости сказал хозяин. — Но вряд ли они будут тебе интересны…

Свой основной капитал Адам Смит сделал именно на православных иконах, которые вывозились в двадцатых годах из большевистской России буквально бурным потоком. На Западе они во все времена пользовались большим спросом, а Смит, обладавший невероятным чутьем на редкостные вещи, использовал это чутье на полную катушку, богатея день ото дня. Его целью было отыскать в этом нескончаемом потоке нечто особо ценное, а потом перепродать какому-нибудь страстному коллекционеру за очень большие деньги. С обеими задачами он справлялся успешно. А еще он наловчился находить каналы, по которым с меньшими финансовыми затратами можно было доставлять иконы в Англию.

— Ты когда-нибудь слышал о епископе Иоанне Сан-Францисском? — неожиданно спросила Анна.

Губы Смита тронула легкая улыбка:

— Разумеется! Кто же не знает этого добрейшего чудака? Но ты не перестаешь меня удивлять… Позволь тогда у тебя спросить, в связи с чем ты о нем спрашиваешь? Насколько мне известно, ты всегда была далека от церкви, тем более русской.

— Я бы хотела организовать экспедицию в Панаму, где, по моим сведениям, спрятаны драгоценности капитана Моргана.

— Понимаю, пиратские сокровища многим не дают покоя, — улыбнулся Смит. — Это как горизонт — ты идешь к нему, а он отдаляется от тебя все дальше и дальше. Помню, этими идеями бредил твой покойный отец.

— Именно так, — охотно согласилась Анна. — Я бы хотела завершить начатое, но для этого мне не хватает главного… Денег! Экспедиция сложная, требует немалых расходов. Архиепископ Иоанн хочет выкупить у меня икону, чтобы вернуть ее в Церковь. Стоит ли ему доверять?

— Я его знаю давно, с пятьдесят первого года, когда он, будучи архиепископом Брюссельским и Западно-Европейским, переехал в Париж. Что о нем можно сказать?.. Абсолютный бессеребренник! Помнится, отказавшись от обуви, он босым ходил по Парижу. Не потому, что у него не было денег на обувь, а оттого, что он считал такое поведение единственно правильным для глубоко верующего человека. А когда митрополит велел ему носить обувь, то он просто перекинул ботинки через плечо и так ходил. Надел их только после того, когда Архиерейский собор специальным своим указал повелел ему надеть обувь.

— Занятный человек, — улыбнулась Анна.

— Другого такого встретить невозможно, — согласился Смит. — Со времени принятия монашеского пострига Иоанн никогда не спит лежа, только сидя на стуле. Считает, что ночью положено молиться Богу. Он абсолютный аскет! А ты знаешь, как он обедает?

— Не имею понятия, — фыркнула Анна.

— Иоанн всегда смешивает между собой