Я во всем виновата - Элизабет Кей

– Как ты думаешь, что ему известно?

– Понятия не имею, – вздохнула я.

– И что делать будешь?

Я помолчала, пока она наливала себе кофе, – чайник как раз закипел.

– Не знаю. Наверное, надо поговорить с ним.

– Мне кажется, это слишком рискованно. – Она подняла бровь.

– Лиди… Я должна.

– Это ведь может быть кто-то другой? Это могла быть…

Она посмотрела в окно: серое, затянутое облаками небо в мелких белых точках, серебристый иней на траве, безжизненно обвисшие ветки ивы.

– Марианна, – сказала она, глядя в окно.

– Думаешь? Мне это тоже приходило в голову.

Лидия помолчала, отпила кофе. Встала, собираясь приготовить тосты.

– У тебя есть мысли? – спросила я.

– Я думаю.

Она убрала банку с кофе в шкаф, а молоко – в холодильник. Села. Встала. Сходила в кладовку и принесла совок и швабру. Смела какие-то крошки с пола. Села рядом со мной. Пригладила волосы и положила ладони на стол.

– Лидия?

– Мне кажется, ты всего не знаешь о той ночи. Я не думаю, что виновата только ты.

– Я знаю.

– Нет… – начала она.

– Дело не только во мне. Я понимаю.

– Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что произошло, – медленно сказала она. – Мне нужно знать, что именно ты помнишь.

Я растянула губы в широкой улыбке.

– Пожалуйста, Джесс.

Я не могла ей ничего сказать. Она могла взять телефон, позвонить в полицию и сказать, что перед ней сидит убийца. Я устроилась поудобнее, стараясь выглядеть расслабленной.

– У меня другой вопрос. Я нашла кое-что в твоем чемодане.

Она перестала ерзать на стуле.

– Что? Ты рылась в моих вещах?

Я помолчала.

– Я искала ключи от твоей машины. Механик уже приехал.

– Что? Когда?

– Я видела браслет.

Она закрыла лицо ладонями и покраснела.

– Я просто люблю украшения.

– Ты хранишь его с того лета. Почему?

– Господи. – Лидия вдруг прижалась лбом к столу. – Господи боже…

С этими словами она вскочила.

– Он мне нужен.

– Он просил тебя позвонить попозже. Но…

– Нет. Я про Чарли.

Глава 22

Я объяснила маме, что нас только трое, хотя должно быть четверо, потому что одна очень хорошо спряталась. Мама покрутила головой влево-вправо, словно надеясь найти пропавшую сестру. Наклонилась, посмотрела мне прямо в глаза, что всегда было довольно страшно, и резко выпрямилась.

– Девочки. Быстро в дом и садитесь есть.

Нас усадили за стол, а она выбежала на улицу. Громко пробежала по террасе – мы увидели, как мелькнули мимо окна длинные волосы. Покричала возле ивы. Побежала вдоль коттеджа, по заросшему плющом проходу. Еще покричала в саду:

– Пейдж? Пейдж? Пейдж! Пора есть. Пейдж?

Лидия ковыряла панировку куриных наггетсов, отскребая ногтем оранжевую корку с белого липкого мяса. Эмбер ела быстро, торопливо заталкивая картошку в рот и откусывая куски курицы, как будто не осознавая серьезности ситуации. Мне это казалось притворством. Я мучилась от голода, но не могла поднести вилку ко рту. Все казалось несъедобным, даже отвратительным: густой томатный соус с маслянистым блеском; кучка картошки фри, желтой и склизкой.

Вошла тетя Мардж – в кафтане, с бигуди в волосах, с густо намазанным тональным кремом лицом и ярко-красной помадой.

– Никому не говорите, – сказала она, направляясь к чайнику. – И уж точно не говорите дяде. Меня ждет кавалер… Это всего лишь сосед, и мы просто выпьем по бокалу вина, но он рассказывает мне кое-что полезное для моей книги, но все равно, приятно выглядеть хорошо.

Мы ничего не сказали, просто сидели и смотрели на свои тарелки.

– Девочки? В чем дело? Где ваша мама? Где… Пейдж?!

Мама вернулась в кухню. Куртку она просто набросила на плечи, влажные пряди волос прилипли ко лбу.

– Что случилось? – спросила тетя Мардж.

– Не знаю, – ответила мама. – Она уже вернулась?

Мы покачали головами.

– Они ее потеряли.

Она повернулась ко мне, своей старшей дочери, и снова наклонилась, посмотрев мне прямо в глаза:

– Просто в саду, да? Дальше вы не ходили?

Я заметила, как Эмбер и Лидия обменялись обеспокоенными взглядами.

– Нет, – ответила Эмбер. – Мы же тебе сказали… Мы…

– Я спросила, – сказала я. – Я спросила, можно ли нам поиграть подальше.

– Насколько подальше? – спросила тетя Мардж.

– На пляже или на улице.

– Там дождь? – спросила Лидия.

– Небольшой, – сказала мама. – Где вы видели ее в последний раз?

– На тропинке до пляжа, – пояснила Лидия. – Я спряталась за перелазом.

– А она пошла дальше?

– Да.

– Это плохо, – сказала их мать. – Прилив…

– Уже стемнело, – сказала Лидия.

– Еще нет, – возразила тетя Мардж.

Лицо у нее оцепенело, как у лунатика. Ее как будто не было с нами в кухне. Она вздрогнула, когда зашипел чайник, и вышла в прихожую.

– Пейдж? – крикнула она.

Входная дверь открылась и снова захлопнулась.

– Пейдж?!

Мама кивнула нам, а затем еще раз обошла дом, крича имя моей кузины, пока не охрипла. Я встала и поставила тарелку в раковину. Лидия сделала то же самое, а затем оперлась о кухонную стойку.

– Уже темно, – повторила она, глядя на часы, висящие высоко над плитой.

Мама с тетей вернулись.

– Что нам делать? – спросила тетя Мардж.

Мама взглянула на нас троих, рассевшихся по кухне.

– Надо позвонить Дэвиду.

Тетя Мардж замерла.

– Да? Уже?

Мама кивнула.

– Позвонишь? Или, может…

– Пожалуйста.

Она села за стол и опустила голову на руки.

– Девочки, приберитесь тут, пожалуйста, – велела моя мама. Под раковиной моющее средство, тряпки лежат рядом.

Теперь я совершенно отчетливо понимаю, почему никто не хотел ему звонить. Полагаю, он отнесся к звонку снисходительно и одновременно впал в ярость. Я знаю, что ты, любовь моя, великолепно справился бы в такой ситуации. Нельзя отрицать, что ты всегда был прекрасным отцом: поднимал сына, когда он падал в парке и разбивал губу, не паниковал, как я, а успокаивал его и прикладывал влажную салфетку к ране; давал ему парацетамол, когда у него поднималась температура; стоически переносил детские истерики, как будто крики не доходили до тебя, не гудели эхом в твоей голове. Я знаю, что ты был бы добр и ко мне, если бы мы оказались в такой ситуации: сказал бы, что садишься в машину и звонишь в полицию и что ты меня ни в чем не винишь, что это не моя вина.

Он, наверное, тоже позвонил в полицию.

Вскоре на улице завыли сирены.

Мы выбежали из кухни в гостиную, влезли на спинку дивана и отвели в сторону занавески, чтобы посмотреть на улицу. Мама стояла в окружении нескольких полицейских, яростно жестикулируя и указывая на пляж. Тетя так и не вылезла