Я во всем виновата - Элизабет Кей

Элизабет Кей

Я во всем виновата

Elizabeth Kay

GUILT TRIP

Copyright

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

* * *

Глава 1

– Ну? – прошептал ты.

Снаружи шел снег, белел на фоне ночного неба и таял, падая на асфальт. Ты поднял голову и посмотрел в зеркало заднего вида. Я тоже повернулась.

Оскар привалился затылком к подголовнику. Веки у него отяжелели, на носу выступили капельки пота – как всегда, когда он засыпает, зимой или летом, на солнце или на морозе.

Я покачала головой. Я не могла пока ответить, не хотела начинать, пока мы не останемся вдвоем. Я отвернулась и закрыла глаза. Ревел мотор, воздух с гудением проносился за стеклом. На моих закрытых веках блестели желтые уличные фонари. Я чувствовала запах шишек, сырой одежды и ароматической смеси сухоцветов, которую твои родители держат – или держали – в большой миске в гостиной.

Я знала, что время уже подошло.

– Джесси?

Я открыла глаза и увидела одинокие фары на противоположной стороне дороги. Глубоко вздохнула и попыталась подобрать слова. Я хотела извиниться за то, что вынудила тебя уехать от семьи. Я знала, что твоей матери осталось максимум несколько месяцев – как оказалось, даже недель – и что твой отец умолял тебя приехать домой с братьями на последние выходные. Он беспокоился – и вполне обоснованно, – что она не доживет до конца года.

Я тоже хотела попросить тебя об одолжении, даже более того. Выложить на приборную панель все фишки, заработанные за семь лет брака, и обменять их на одну маленькую вещь. Мне нужно было твое доверие. Я думала не о себе, а о нас. Я хотела вычеркнуть тот день из твоей памяти и оставить свою историю такой, какой она всегда воспринималась: мутной, но безопасной. Мне нужно было, чтобы ты поверил, что не стоит задавать вопросов.

– Ну же, Джесси? – снова прошептал ты.

Я повернулась к тебе.

– Тебе нечего сказать? Совсем?

– Есть. Я просто…

Я знала – в глубине души, – что ты не оставишь это просто так.

– Мне позвонили из полицейского участка, – прошипел ты испуганно, но зло и решительно, – и я говорил с каким-то копом, который, похоже, искал совсем другого юриста. Как будто он ошибся номером. Ему нужен был тот, кто разбирается в уголовном праве. А потом вдруг выяснилось, что он звонит по поводу моей жены. Что он ее допрашивает.

– Я знаю, я…

– Ты – что, Джесси? Ты это сделала?

Стоп. Перезагрузка.

Дышать.

Я чувствовала, что это снова происходит, что синапсы в моем мозгу вспыхивают, загораясь яростью, как эта ярость нарастает и жжение заливает мое тело. Я досчитала от одного до десяти и продолжила считать: одиннадцать, двенадцать, тринадцать.

Я ждала, пока все утихнет.

– Я этого не делала. Я не убивала ее.

– Но ты была там.

– Да, но…

– Как ты там вообще оказалась, Джесси? Ты сказала мне, что… Ты сказала… Ты сказала, что собираешься остаться дома. А теперь на пляже лежит труп, и они звонят мне, потому что моя жена… кто, подозреваемая? И я прямо посреди сраного ужина бросаю на столе воскресное жаркое, выдергиваю сына и еду три часа, чтобы вытащить тебя из тюрьмы под залог!

Ты замолчал. Погладил обеими ладонями руль, вздохнул.

– Ну?

– Я этого не делала, я…

Я еле дышала.

– Я этого не делала, – повторила я в третий раз, как одна из тех музыкальных игрушек, которые твердят одно и то же, пока их не захочется расколотить об пол. – Я не делала этого. Я думала, что после всего, что случилось в прошлый раз…

– Что? – Ты наконец посмотрел на меня. – Что ты имеешь в виду под прошлым разом? Что там случилось?

Я чувствовала их обе: по одной на каждой ладони.

Я походила на статую правосудия с весами в руках, но балансировала не между добром и злом, а между двумя разными смертями. Мне предстояло сделать два признания о двух смертях, происшедших с разницей в двадцать лет: одна – в пик летнего зноя, когда нас еще ослепляло детство, а другая – в это утро, в самый холодный день года, когда мы уже выросли и должны были кое-что знать о жизни.

Я посмотрела на тебя.

– Джесси? – Ты потер лоб ладонью. – Мы?.. Я не понимаю, что происходит. Ты…

До этого мгновения ты никогда не терял дар речи. Ты слишком боялся задавать вопросы вслух. Переживет ли это твой брак? Останется ли твоя жена той женщиной, которую ты знал и любил?

– Пожалуйста, просто выслушай меня. Хоть немного. Позволь мне все объяснить.

Я еще не знала, с чего начать. Не знала, как рассказать о своем участии в двух смертях. Я не могла сказать тебе: да, я была там, на краю обрыва, с которого сегодня утром столкнули женщину, потому что между нами разгорелся жестокий спор. Я кричала на нее прямо перед тем, как она упала, я отказывалась простить ее. Я называла ее ужасными словами – тебе стало бы стыдно, – но только потому, что она этого заслуживала. Я была потрясена, когда она, кувыркаясь, полетела вниз к морю, но не ужаснулась, потому что она заслужила именно такой финал.

Я не могла говорить такие вещи и ждать, что ты меня простишь.

Мне нужно было, чтобы ты сначала понял, как мы оказались в этом месте, почему мою семью запятнали две смерти, происшедшие за два десятилетия. Мне нужно было, чтобы ты понял меня. Понял ту, которая совершала первые ошибки. Я пыталась быть честной, пока мы ехали среди белых снежинок, но я слишком сильно боялась. Я не могла смириться с тем, что наш брак может закончиться, – только не здесь, в машине, где спал наш маленький сын. Я солгала тебе. Теперь я могу это признать. Прости меня.

Это было глупо, правда. Ты всегда был умнее меня.

Я хотела прожить с тобой всю жизнь. Я представляла нас вместе через пятьдесят лет, в саду, с круассанами и кофе, с газетами на