Клад под старой липой - Виктор Александрович Байдерин

— Если это знает Стернер, буду знать и я, — сказал Лукин. — Хочу добавить: не было ли известно что-либо об этом кладе сотрудникам уголовного розыска тридцатых годов? Надо обратиться к нашим ветеранам.

— Неплохая мысль, — одобрил начальник. — И вот еще что: надо спросить соседей-старожилов, если таковые найдутся, о Суганове и его родственниках.

* * *

Чтобы обдумать предстоящий разговор с Уильямом Стернером, подполковник Михаил Лукин пошел в гостиницу пешком. Он шагал по людной улице не спеша и жалел, что не может сосредоточиться на тех вопросах, которые надо задавать Стернеру. В голову лезли другие мысли — о людях, навсегда покинувших родину, о тех, кто из Ильи превратился в Уильяма, из Ивана — в Жана, из Якова — в Якоба. Нет, впрочем, не все эмигранты меняют фамилии и имена. Это доступно только богатым: новое имя денег стоит. А многие и не хотят ничего менять, оставаясь с именем, каким его нарекли с рождения...

«Любопытно, о чем размышлял сегодня ночью Стернер? — подумал Лукин, возвращаясь из мира воспоминаний к действительности. — Неужели только о деньгах?»

Тайна вокруг исчезновения клада пока что не рассеивалась. Эксперты заявили, что установить, когда последний раз была перекопана земля под липой, невозможно. Старые соседи купца Суганова уже вымерли, люди более молодого поколения даже и не знали, что этот дом когда-то был купеческим.

Удалось, правда, работникам милиции установить, что сын купца, Макар Суганов, погиб в годы Великой Отечественной войны. Он был паровозным машинистом, водил эшелоны на фронт.

Дочь Макара живет в одной из колхозных деревень. Она уже на заслуженном отдыхе, получает пенсию. В том же колхозе работают ее дети — две дочери и сын.

Лукин вошел в номер Стернера в тот момент, когда американец и Колесов завтракали.

— Добрый день, приятного аппетита, — сказал Лукин.

— Что-нибудь удалось выяснить? — тотчас спросил Стернер.

Лукин сообщил то немногое, что знал.

— Значит, клад был похищен давно! — воскликнул Стернер, с силой ударив вилкой о край стола. — Я знаю, кто это сделал. Это свинья Макар, сын Ивана Суганова. Он оставался здесь, он как-то сумел выведать тайну клада, украл его, разбогател...

Вопли Стернера остановил Лукин.

— Вы это напрасно, господин Стернер, — спокойно и неторопливо сказал он. — На Макара наговариваете зря. Это был хороший человек. Жил километрах в шестидесяти от города, работал машинистом паровоза. В армию пошел рядовым. Погиб в боях. Жена его умерла позже. Его дочь и внуки живы. Никто не замечал, чтобы они утопали в роскоши, жили не по своим средствам.

— Ага! Значит, Макар снова где-то спрятал клад. Надо искать на той станции, где он жил. Вы меня поняли?

— Понял, господин Стернер. Наша милиция постарается выяснить насчет клада.

— Я не уеду отсюда, пока не добьюсь справедливости, пока мне не возвратят мои драгоценности! — кипятился Стернер.

Викентий Колесов мягко улыбнулся.

Стернер понял по-своему.

— Чепуха! — все так же запальчиво доказывал он. — У меня достаточно денег, чтобы в сто раз продлить срок пребывания здесь! А вы, господин... товарищ Колесов, должны сообщить в Москву, что меня здесь ограбили.

— Вы что-нибудь потеряли? — с невинным видом спросил Лукин.

— Золото! Золото украли! Вы же знаете. Зачем спрашивать?

— Милиция принимает меры к розыску, — спокойно ответил Лукин. — А вам, господин Стернер, я бы рекомендовал воспользоваться редкой возможностью — посмотреть, каким стал город, в котором вы родились.

— Меня это не интересует! — выкрикнул Стернер. — Я насмотрелся на всякие города.

В это время зазвонил телефон. Трубку снял Колесов.

— Минуточку, — сказал он и, передавая трубку Лукину, добавил: — Вас.

— Есть важные новости, Михаил Захарович, — зарокотала трубка басом начальника уголовного розыска. — Стернер там? Приезжайте с ним сюда. Да, да, прямо ко мне.

Лукин положил трубку.

— Милиции стало известно что-то новое, — сказал он Стернеру. — Вас ждет начальник уголовного розыска.

— Уголовный розыск? — несколько испуганно спросил Стернер.

— Речь идет о пропавшем кладе.

— Да? Отлично! Едем.

* * *

В кабинете начальника уголовного розыска на одном из стульев, стоявших вдоль стены, сидел седой старик. Он учтиво приподнялся, опершись на трость, когда в кабинет вошли Стернер, Лукин и Колесов. Стернер даже не взглянул на старика.

— Что вам известно о пропавших сокровищах Ивана Суганова? — без всяких предисловий спросил Стернер.

— Прежде чем говорить об этом, — сказал начальник уголовного розыска, — я хотел бы, мистер Стернер, посмотреть завещание Ивана Герасимовича Суганова. Ведь оно у вас при себе?

— Извольте.

Стернер вынул из бумажника свернутый вчетверо, слегка пожелтевший лист бумаги.

Прочитав его от традиционной фразы: «Будучи в здравом уме и твердой памяти, я...» до подписи Суганова, заверенной подписью нотариуса и печатью нотариальной конторы города Детройта, начальник уголовного розыска возвратил завещание Стернеру и сказал:

— Все правильно. Ваш отец Филипп Герасимович Суганов назван вторым наследником имущества Ивана Суганова, вы названы третьим. Так ведь, мистер Стернер?

— Да.

— А первым в завещании значится сын Ивана Герасимовича — Макар Иванович Суганов.

— Но его нет в живых!

— Действительно, Макар Суганов погиб. Однако в смысле наследства имущества своего отца он вас опередил.

— Как это? — в недоумении посмотрел на окружающих Стернер.

— Вот, послушайте.

Начальник уголовного розыска обратился к сидевшему в сторонке старику:

— Пожалуйста, Иван Максимович, расскажите. — И добавил, повернувшись к Стернеру: — Иван Максимович Стрельцов, бывший работник органов милиции, ныне пенсионер.

Стрельцов подсел к столу, положив перед собой картонную папку.

— Эта папка из архива уголовного розыска, — сказал он. — Я помнил о ней, и сегодня ее по моей просьбе выдали из архива.

Потом старик перешел к делу.

— В самом начале Великой Отечественной войны Суганов Макар Иванович получил из Москвы извещение, что его разыскивает отец Иван Суганов, проживающий в Соединенных Штатах Америки, в Детройте. Извещение вручал я. Макар Суганов сказал, что за извещение он благодарен, а писать в Америку не будет. Так мы и сообщили Ивану Суганову в США. Спустя месяца полтора Макар Суганов пришел ко мне и показал вот это письмо.

Иван Максимович достал из папки письмо и протянул его американцу. Тот быстро прочел послание и покраснел. Так он и подозревал: дядюшка