Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

он оказался в ситуации, которая предлагала слишком много неразрешенных вопросов. Он уселся в старый японский джип, который остался ему от Вероник, и поехал в южном направлении. Поздняя осень решила напоследок вести себя хорошо: вдали в прозрачном воздухе были видны яркие, освещенные солнцем вершины Альп. Через десять минут Гропиус свернул с автобана, простоял какое-то время в пробке в этом густонаселенном месте, в котором миллионеров живет больше, чем в любом другом городе Германии, и после недолгих поисков въехал на улицу Визенштайг, роскошную трассу, по обеим сторонам которой стояли шикарные виллы. Дом под номером два был в самом начале.

Высокие кованые ворота были открыты, и на лужайке, засаженной кустами, невысокими деревцами и окружавшей двухэтажный дом, собирал белую пластиковую мебель благообразный пожилой дворецкий. Он как раз складывал ее у входа в погреб. У въезда был припаркован «бентли азур» бутылочного цвета, машина, которая даже в этом районе вызывала удивленные взгляды.

Гропиус тоже не отказал себе в удовольствии рассмотреть ее повнимательнее и не заметил, как сзади к нему подошел хозяин.

— Вы позволите?

Профессор обернулся и испугался, поскольку представлял себе Бека нестарым спортивным мужчиной, может быть на пару лет моложе его самого. Но перед ним стоял рано состарившийся, удрученный горем мужчина с венчиком волос вокруг лысеющего черепа, морщинистым лицом и впалой грудью. Мужчина явно страдал тяжелой болезнью печени. Он не обратил на Гропиуса никакого внимания и бросил сумку с клюшками для гольфа на заднее сиденье автомобиля. Тогда Гропиус заговорил с ним первый:

— Господин Бек? Меня зовут Грегор Гропиус.

Бек замер, а потом несдержанно спросил:

— Ну и?

Только теперь Гропиус понял, что совершенно не подготовился к разговору с любовником своей жены, и ответил невпопад:

— Я очень рад передать вам мою жену.

— Ах вот оно что, — ответил Бек и посмотрел на Гропиуса изучающе, оглядывая его с головы до пят, — вам следовало лучше ее охранять, нет, правда!

— Я вас не понимаю, — смущенно произнес Гропиус.

— Да что тут понимать? — гневно сказал Бек. — Все кончено. И произошло это не вчера! — И тут его прорвало: — Когда мне было совсем плохо, когда врачи давали мне не больше полугода, тогда Вероник разыграла большую любовь. К сожалению, я слишком поздно понял, что ей нужно было только мое наследство. Вероятно, мне следовало до этого посмотреть в зеркало, тогда бы мне стало ясно, что ей нужны только мои деньги. А когда началась новая жизнь, любовь очень быстро закончилась…

— Что вы подразумеваете под словами «когда началась новая жизнь»?

Бек пожал плечами и дерзко заметил:

— Я не знаю, почему вас это так интересует. Нам не о чем разговаривать. Не задерживайте меня, меня ждет игра в гольф!

Гропиус понимал, насколько неприятна была Беку эта неожиданная встреча. Он даже не обиделся на него, когда тот, не прощаясь, сел в свой «бентли» и резко сорвал машину с места. Машинам часто приходится отдуваться за неприятности у их хозяев.

В саду все еще возился дворецкий. Он наблюдал за их встречей издалека, но не слышал, о чем шла речь. В надежде разузнать у него чуть больше о хозяине, Гропиус подошел к пожилому человеку и завел ничего не значащую беседу. Дворецкий отвечал очень вежливо и наконец спросил:

— Вы знакомы с господином Беком?

— Да, у нас одна общая знакомая. Насколько я понял, дела его пошли на поправку, я имею в виду его самочувствие!

— Слава богу! Это было такое мучение — каждый день наблюдать, как господин Бек сдавал все больше и больше.

— Печень, не так ли?

Старик удрученно кивнул и сказал, глядя в землю:

— Такая тяжелая операция, но все прошло хорошо, господин Бек еще не стар.

— И дорогая!

— Простите?

— Ну, не только сложная операция, но еще и очень дорогая.

Тут дворецкий рассмеялся, положил плоскую ладонь на живот и вымолвил:

— Господин Бек обычно похлопывает себя ладонью по животу и говорит мне: «Карл, тут у меня целых полдома поместилось».

— Так дорого? — Гропиус изобразил удивление.

Дворецкий Карл махнул рукой.

— Ну, он-то не бедный! Господин Бек мог себе позволить новую печень. А вот если это случится у такого, как я, — пиши пропало. Такова жизнь. — Карл повернулся, собираясь вновь приступить к своей работе, — извините меня!

— А вы случайно не знаете, где господину Беку делали операцию? — спросил Гропиус.

Дворецкий посмотрел на Гропиуса с недоверием:

— Зачем вы хотите это знать?

— Просто интересуюсь, больше ничего.

Еще недавно такой приветливый, старичок запрокинул голову и прищурился:

— Уважаемый господин, я не уполномочен распространяться о личной жизни господина Бека. Я и так уже слишком много вам сказал. А сейчас я попрошу вас покинуть частную территорию как можно быстрее.

— Хорошо-хорошо, — ответил Гропиус успокаивающим тоном, — да это и не так важно.

Гропиус развернулся и пошел прочь. Он достаточно услышал, даже более чем достаточно.

* * *

В специальной комиссии на Байер-штрассе царил хаос — все были раздражены. Офис Инграма был похож на пыльный архив старого ученого. В углу торчал фикус, перед окном — кактусы. Папки, чертежи, схемы и бумаги, которые они забрали из кабинета Шлезингера, в общей сложности семьдесят четыре документа, лежали на столе и на полу или были прикреплены кнопками к стенам и шкафам. Среди них была газетная статья с крупным заголовком: «Загадочная смерть в университетской клинике». Несколько мужчин, бормоча вполголоса непонятные слова, пытались получить хоть какую-то информацию из этой кучи бумаг, которая могла бы приблизить их к ответу на вопрос: почему Арно Шлезингера убили таким необычным способом?

Вольф Инграм, руководитель комиссии по делу Шлезингера, почти исчез под кипами бумаг, которые стопками возвышались на его рабочем столе. У него было отвратительное настроение, он пришел к выводу, что эти бумаги не продвинули их в деле ни на шаг. В сущности, для анализа документов, изъятых у вдовы Шлезингера, срочно требовался специалист, который бы мог безошибочно идентифицировать мнимые сокращения и коды Ябруд или Кара-Тепе как безобидные места раскопок и тем самым освободить полицейских от этих головоломок. То, что Шлезингер отдавал свои находки на анализ в различные научно-исследовательские институты, тоже не вызвало бы никаких подозрений у эксперта по археологии. Инграм решил ограничиться составлением географического профиля перемещений Шлезингера.

В этот неподходящий момент вошел прокурор Маркус Реннер, одетый в двубортное пальто, с черной кожаной папкой в руках, решивший нанести визит в специальную комиссию и справиться о том, как продвигается расследование.

— Министр внутренних дел потребовал промежуточный отчет! — заявил он с гордостью в голосе. При этом стекла его очков