Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

Так закончился их разговор. Несмотря на это, Гропиус положил трубку с чувством глубокого удовлетворения. Он узнал код, который поможет ему открыть футляр: 121057.

* * *

На следующий день Гропиус появился в означенном месте заранее. Кафе находилось под метромостом на Фридрих-штрассе, вокруг него располагалось множество антикварных магазинчиков. Здесь можно было приобрести старые книги, газеты, обычные предметы мебели, картины старинных мастеров, чемоданы и сумки для гольфа.

В обычное время Гропиус провел бы здесь минимум полдня: он очень любил старинные вещи, но в этот раз он решил проехать мимо и сперва найти место встречи. Кафе оказалось довольно своеобразным. На стенах и даже на потолке висело бесчисленное количество зеркал и рекламных плакатов. Белые шарообразные светильники мягко освещали старомодные столики и стулья. Бородатые, небрежно одетые мужчины громко разговаривали, пахло дымом и чесноком, который добавляли для остроты в знаменитые котлеты, прославившие это кафе.

Гропиус выбрал свободный стол в углу и заказал светлое пиво. Он удивился, почему итальянка выбрала именно это кафе, которое периодически трясло от проходивших над ним поездов. Хотя тем, кто привык проводить здесь время, это, казалось, вовсе не мешало. И вообще, Франческа была для него загадкой. Он чувствовал себя в своей роли очень неуютно и вынужден был сдерживать свое недоверие к ней — человеку абсолютно чужому, нахально вторгшемуся в его личную жизнь. Тогда как она казалась совершенно невозмутимой и знакомой с подобными ситуациями. С хладнокровием почтальона она выполняла свою работу, ни в малейшей степени не интересуясь содержанием посылки. При том она определенно знала, что носит с собой в чемоданчике, и это явно было для нее не первым заданием. Гропиус даже засомневался, а действительно ли она работает курьером в компании, доставляющей ценные грузы, и не находится ли с профессором де Лукой в более тесном контакте.

Имя профессора в календаре Шлезингера было единственной зацепкой, имевшейся у Гропиуса. Между Шлезингером и де Лука совершенно определенно существовала договоренность. Но почему профессор не приехал сам, а прислал вместо себя Франческу?

Чем больше он думал о вчерашнем дне, тем больше убеждался в том, что вел себя не слишком умно. Где были его чувство собственного достоинства и непринужденность в общении с людьми? Этой женщине отлично удалось его припугнуть. Теперь он сердился на себя за то, что вел себя так неуклюже и неуверенно.

Прошло около получаса нервного ожидания, во время которых Гропиус изучал каждую входившую в кафе женщину. Сладковатый цветочный аромат, которым был наполнен зал, вызвал у Гропиуса сильный голод, и он решил заказать мясные тефтели с картофельным салатом. У девушки, которая принимала у него заказ, были длинные светлые волосы, а на талии был повязан белый передник, доходивший ей до щиколоток. Гропиус посмотрел ей вслед, разглядывая красивые длинные ноги. Он продолжал нервно крутить в руках бумажку с записанным на ней числовым кодом, который должен был открыть таинственный футляр. Тут блондинка развернулась, снова подошла к его столу и спросила:

— Господин Гропиус, это вы?

Гропиус с удивлением посмотрел на нее и ответил:

— Да, а в чем дело?

Блондинка положила перед ним лист бумаги с факсовым сообщением.

— Это мне? — Гропиус озадаченно взял лист и начал читать:

Я считаю, что вы не тот, за кого себя выдаете. Если господин Шлезингер и далее заинтересован в сделке, пусть он сам напрямую свяжется с профессором де Лукой.

Франческа Колелла.

* * *

На улице дул холодный ветер, гоняя по краям дороги желтую листву, которую разбросала пришедшая осень. Гропиус решил вернуться в гостиницу пешком. Этот ветер нравился Грегору, ему казалось, что он сможет хорошенько проветрить его мысли, — профессор снова и снова возвращался к одному и тому же. Постепенно для него стало ясно, что он имеет дело с силой, с которой едва ли может тягаться. При этом его охватило неприятное ощущение, даже страх, что он, действуя в одиночку, рискует запутаться и увязнуть в этом неравном противостоянии еще глубже.

Он шагал по аллее, спрятав руки в карманах пальто. Вдруг очередной порыв ветра бросил ему в лицо облако пыли. Тыльной стороной руки он начал вытирать выступившие у него слезы, маленькие кафе и богатые магазины по обеим сторонам этой роскошной улицы расплывались у него перед глазами. Поэтому человека в темной одежде на противоположной стороне улицы, уже некоторое время шедшего с Гропиусом в одном направлении, он не заметил. Но тот внезапно подошел к нему:

— Профессор Гропиус? Довольно прохладно сегодня, вы не находите?

Гропиус вздрогнул от неожиданности, но не остановился. Он не знал, как следует реагировать. В голове у него был сумбур, вопросы сыпались один за другим: откуда незнакомец знает его имя? Откуда он знает, что Гропиус именно в этот час решил прогуляться по этой улице? Интересно, за ним следят круглосуточно? Кто и с какой целью?

Не останавливаясь, Гропиус посмотрел на незнакомца: невысокий коренастый мужчина с длинными темными волосами, которых осталось немного и которые он тщательно зачесывал справа налево. Его лицо было очень бледным и сильно контрастировало с темной одеждой. Для такого невысокого человека его двубортное пальто было слишком длинным, что делало его шаг весьма затруднительным, а походку — смешной. Он не производил впечатление человека несимпатичного, но, без сомнения, просто так Гропиус вряд ли сам заговорил бы с таким на улице, например, чтобы узнать дорогу.

— Что вы хотите? — спросил он наконец, после того как изучил его внешность. Все же нужно было что-то ответить, чтобы не показалось, что Гропиус испугался.

— Ничего особенного, — ответил незнакомец, — вообще-то меня зовут Родригес.

— Я надеюсь, вы не ожидаете от меня, что я отвечу: очень приятно! — зло ухмыльнулся Гропиус и ускорил шаг, как будто хотел отделаться от Родригеса.

Но невысокий человек держался рядом. Он прокричал против ветра, который дул им навстречу со стороны Бранденбургских ворот:

— Я хотел вас предупредить, профессор Гропиус. Вы должны прекратить розыски по делу Шлезингера. Его смерть не имеет к вам никакого отношения, и ваши шансы добраться до истинных мотивов равны нулю.

Вначале Гропиус ничего не заметил, но сейчас ему стало совершенно ясно: этот бесцветный голос и медленная манера говорить — именно так звучал загадочный голос в телефонной трубке, тот самый, который уже предостерегал его. Больше всего ему хотелось вцепиться коротышке в глотку и выжать из него всю подноготную: на кого он работает и почему Шлезингер должен был умереть. Но его остановило одно незначительное наблюдение: до сих