Убийства и цветочки - Дарья Александровна Калинина

И деньги с них уже получила за месяц вперёд. И на эти деньги Катя планировала время от времени себя баловать. Так что карту, на которой всё равно оставались какие‐то жалкие копейки, она отдала подруге со спокойной душой. И какое‐то время у них царило взаимопонимание. Светлана была уверена, что держит всё под контролем. А Катюша приноровилась уходить за своими несанкционированными покупками в самый дальний магазин, где их не знали и куда Светлана не догадалась заглянуть со своими предупреждениями насчёт Кати.

Каждый вечер они взвешивались и вели дневник измерений. Светлана постоянно худела, ненамного, но граммов сто-двести у неё стабильно за сутки уходило. А вот Катюша совсем не похудела и даже прибавила с момента начала голодовки. Светлану такое положение вещей приводило в недоумение.

— Странно. Ты так мало ешь.

— Совсем не ем.

— И много гуляешь.

— И хожу я очень далеко!

— А куда ты ходишь?

Катя не захотела сказать правду и солгала.

— К озеру хожу. На речку.

— Ты точно ничего тайком от меня не хомячишь?

— Что ты! Я же понимаю, что для меня это вредно!

— Точно понимаешь?

— Точней не бывает! — таращила на неё свои честные глаза Катя.

Но что‐то Светлана всё равно подозревала, потому что день ото дня она становилась всё мрачнее.

— Если диета и физические нагрузки тебе не помогают избавиться от лишнего веса, значит, дело серьёзней, чем я могла предполагать. У тебя явно какие‐то физиологические нарушения. Тебе надо обследоваться и выявить проблему.

Катя, которая хорошо знала, в чём суть проблемы, всё равно пообещала пройти обследование. Она вообще была легка на обещания, потому что почти никогда не собиралась их выполнять. Такой уж у неё был характер, ей легче было кивнуть головой, согласиться, а потом не сделать, сославшись на независящие от неё обстоятельства, чем спорить и отстаивать свою точку зрения.

И всё как‐то сходило Кате с рук. Но два дня подряд она совершала стратегические промахи один тяжелей другого. Вчера на глазах у Светланы умяла чуть ли не половину коробки конфет, а сегодня слопала все синабоны. Ну, не все, Николай Трофимович с супругой тоже взяли себе по одной штучке. Но всё равно, изначально синабонов было двенадцать, а считать Светлана умела. Да ещё она помнила, что каждая булочка была сверху покрыта плотной шапочкой сметанного крема, а он был.

Когда они вышли из дома, Светлана немного отстала и сделала знак Катерине, чтобы та тоже задержалась.

— Вчера мы с тобой не взвешивались.

— Не до того нам было, — согласилась с ней Катя, душа у которой ушла в пятки.

Может, Катя и не была особо умным человеком, но интуиция у неё была развита. И особенно хорошо она чувствовала флюиды, направленные на её персону. В данный момент флюиды были полны скрытой угрозы.

— Напомни, чтобы сегодня мы обязательно взвесились.

И вроде бы ничего особенно ужасного сказано не было. Но Катерина всё равно похолодела. Она прекрасно понимала, куда дует ветер. И не сомневалась, что после конфет и булочек обязательно выдаст прибавку в весе. И тогда Светлана всё поймёт. Поймёт, что всё это время Катерина её дурачила. Говорила, что соблюдает строгую диету, а сама где‐то тайком лакомилась запрещёнными калориями. И никаких нарушений обмена веществ у неё нету, разве что только те, которые вызваны её собственным неуёмным обжорством.

Нельзя сказать, чтобы Катя не понимала правильности требований Светланы. Понимала она их, конечно. Всё‐таки высшее образование в своё время осилила, диплом библиотекаря получила и дурочкой точно не была. Но она ничего не могла поделать со своим неуёмным аппетитом. Голод терзал её утробу почти постоянно, с краткими перерывами на завтрак, обед, ужин и сон. Всё остальное время Катя была голодна. Она даже сейчас уже прикидывала, что бы ей такое пожевать. А ведь они только что встали из-за стола, за которым плотно закусили.

Вот Оля, та могла бы понять Катю. Но никак не Светлана. Она таких вещей не понимала, а слабость в любом её проявлении презирала. Светлана была человеком волевым. И ей повиновался даже её собственный организм. Если Светлана решала, что голова у неё болеть не должна, то мигрени ничего не оставалось, как сдаться и отступить. Светлана никогда не мучилась нарушениями сна, пищеварения или любыми другими нарушениями, отравляющими жизнь людей. Светлана просто искала причину того или иного постигшего её недомогания, устраняла и снова была здорова.

— Я иногда её просто боюсь. Не человек, а робот. Что запрограммировано, то выполнит. Мне кажется, что она даже для собственной смерти назначит себе сама дату.

Оля в ответ смеялась, но в глубине души была согласна с Катей. Им обеим волевые качества Светланы внушали огромное уважение, и в их троице ведущим лидером была именно она.

Так за мыслями они добрались до очередного садового участка, который придирчиво осмотрели. Хозяин, некий Василий Павлович, на подруг внимания почти не обращал. Он полностью сосредоточился на Николае Трофимовиче. Очень скоро из разговоров этих двоих, подругам стало ясно, что тут проживает хороший знакомый Николая Трофимовича, которого тот изо всех сил попытается пропихнуть в число призёров.

— Изумительная композиция! — шумно восхищался пристрастный судья. — Мне очень нравится. Я восхищён, какой большой шаг вперёд вы, дорогой мой Василий Павлович, совершили с прошлого раза. Просто прорыв!

Подруги смотрели на прямоугольную грядку, по периметру обсаженную красными, розовыми, белыми и жёлтыми тюльпанами вперемешку, и недоумевали. Что тут изумительного? Середину грядки занимали только что проклюнувшиеся пионы. Их высокие изящные тёмно-бордовые побеги, возвышавшиеся над кружевным облаком цветов лимонно-жёлтой примулы, и впрямь смотрелись очень нарядно. Но пионы не были луковичными первоцветами и в конкурсе напрямую не участвовали.

— Великолепно! — восхищался Николай Трофимович. — Достойно награды! Я очень рад, что вы прислушались к моим рекомендациям. Уверен, что вы получите призовое место.

Светлана не вытерпела столь наглого подсуживания и сказала:

— Но у нас с вами конкурс тюльпанов. И судим мы в первую очередь тюльпаны. А тюльпаны тут самые ординарные.

— Зато их много! Композиция очень достойная, я считаю.

— Достойная, чего? Первого места?

Светлана так свирепо глянула на Николая Трофимовича, что тот сник и забормотал уже без прежней уверенности в голосе:

— Ну, не первого, конечно.

— Второго? — не сбавляла нажима Светлана.

— И даже не второго, но за третье место композиция вполне способна побороться.

— Максимум, что я тут вижу, приз зрительских симпатий. Ваших личных симпатий, Николай Трофимович!

Николай Трофимович обиделся. Это было заметно невооружённым взглядом. Катерине даже стало неловко за свою подругу.

— Зачем ты так с ним резко?

— Это ещё не резко. Пусть скажет