Эхо разрушенных судеб... - Юлия Иванина

почти двадцать лет его не тревожил. Сон, в котором красивая светловолосая девушка влюблёнными глазами смотрит на его друга, а потом лежит на земле уже под ним и отчаянно царапает его плечи, чтобы вырваться. Только он не позволяет ей этого сделать, уж слишком долго он ждал этого момента. Пускай даже он не был первым, пришлось уступить другу, но всё же своего он добился. Ох, как же плакала она, как вырывалась, когда он с ожесточением вбивался в её тело, только его это возбуждало ещё больше. А стоило ему немного придавить ладонью её шею, почувствовать, как судорожно дёрнулось тёплое нежное тело, он кончил так, что перед глазами всё поплыло. Эти сны его и доконали.

А сегодня ночью он встретил её – прекрасную светловолосую незнакомку, согласную на всё. Только ему не очень понравилось, что она была такой уступчивой. Хотелось адреналина и тех забытых ощущений, когда девушка под ним извивалась от боли и страха. Он рвал на ней одежду, тянул за волосы, сжимал горло. Женщина кричала, хрипела, вырывалась, а когда он кончил, то как-то сразу обмякла и затихла. До него только через пару минут дошло, что она больше не дышала…

Он снова стал убийцей…

****

Когда ушёл Егор, а потом и Андрей, Аня снова накапала себе успокоительной настойки и, укатавшись в плед, задремала в гостиной на диване. Организм настолько устал от потрясений, что даже сны её совсем не тревожили.

Проснулась она уже далеко после обеда, разбитая и совершенно обессиленная. Даже с дивана подняться не могла, так и лежала, уставившись в потолок. В мозгу кружилось столько мыслей, но ни за одну она не могла зацепиться, словно ваты набили в голову. Видимо, такое состояние было после ударной дозы успокоительных настоек. Когда её глаза начали вновь слипаться, на кухне зазвонил телефон, который ещё с утра стоял там на зарядке. Собрав остаток сил, Аня всё-таки сползла с дивана и поплелась на кухню.

Как оказалось, это звонила мама и уже не в первый раз. Она узнала от Андрея о произошедшем, и звонила сообщить, что в ближайшее время едет в Вишнёвое. Кое-как успокоив родительницу и заверив, что ехать не нужно, Аня сбросила вызов. Хотелось кофе - крепкого и сладкого. Девушка включила кофе-машину и отправилась в ванную, чтобы умыться.

Почистив зубы, Котова опёрлась руками о раковину и вгляделась в своё отражение в зеркале. Да, её вид оставлял желать лучшего: волосы всклочены, лицо бледное, под глазами синяки… Но тут же в отражении рядом с ней возникло другое лицо с остекленевшими глазами и синюшно-белой кожей. Аня в отчаянье зажмурила глаза, чтобы прогнать из мыслей образ незнакомой мёртвой женщины, только вот думать о другом получалось слабо. Простояв так пару минут, сжимая до боли в пальцах край раковины, девушка всё же смогла привести в порядок дыхание и, наконец, вышла из ванной.

Наполнив чашку крепким ароматным напитком, Аня, как и всегда, вышла на крыльцо. Свежий воздух и крепкий кофе помогут прогнать туман из головы. На улице было тепло и солнечно. Даже не верилось, что каких-то десять-двенадцать часов назад неподалёку нашли мёртвую женщину. Как это страшно и в то же время привычно – не смотря на то, что остановилась одна жизнь, всё вокруг продолжало жить дальше. Невозможно было представить, как родственники погибшей справятся с потерей.

За свои двадцать семь лет жизни Аня теряла только одного родного человека – отца. Но ей тогда только исполнилось два года, поэтому она не знала какого это. А у своей семьи никогда не спрашивала, как они это переживали, ведь знала, что тоска и боль, хоть уже и не такие острые, всё ещё терзают их всех. Особенно маму. Ведь она так и не вышла замуж после смерти папы. Хотя предложения были. Девушка помнила, что когда она ещё училась в школе, два местных вдовца по очереди захаживали к маме и предлагали сойтись. Только вот Людмила Сергеевна, не раздумывая, выставила их из дома.

От этих мыслей на душе стало так тоскливо, что хотелось выть в голос. Ну почему эта жизнь так не справедлива? Как вообще могло так случиться, что папа, будучи прекрасным водителем, не справился с управлением своего мотоцикла на грунтовой дороге среди чистого поля? Что за нелепая и злая случайность? Как рассказывал Влад, милиция предполагала, что на дорогу выскочил какой-то зверёк, а папа, чтобы не сбить его, вильнул рулём в сторону, наехал на какой-то камень, и мотоцикл перевернулся. При падении папа неудачно ударился виском о ручку руля и умер на месте, до того, как его обнаружили. Однако была и другая версия произошедшего: злые языки болтали, что Михаил Иванович был замешан в каком-то преступлении, и какие-то люди гнались за ним на машине, чтобы поймать и наказать. Только о каком преступлении шла речь, и каким людям отец перешёл дорогу никто не говорил. Мама всегда на эти слухи реагировала очень болезненно и подолгу плакала, закрывшись у себя в комнате.

Тряхнув головой, чтобы прогнать эти, разъедавшую душу, мысли, Аня отпила кофе и поставила локти на перила. Но тут же выпрямилась, заметив возле соседского забора полицейскую «Гранту» с мигалками. Если ей не изменяет память, то это была Костина рабочая машина. Вот он – шанс узнать что-то об убийстве женщины. Неизвестность пугала и настораживала. Девушка неплохо общалась с Костей, поэтому была вероятность, что он хоть что-то сможет ей рассказать. Она уже сошла с крыльца вниз, когда услышала мужские голоса и увидела, как Костя вместе с соседом подходит к машине.

-Твою мать, - едва слышно выругалась Аня, остановившись как вкопанная и не смея идти дальше.

Она совершенно забыла про соседа. Точнее сказать, она забыла не про его существование, а о ночи, проведённой с ним. Слишком много мрачных мыслей крутилось у неё в голове после пробуждения.

Мужчины остановились возле «Гранты» и продолжили о чём-то негромко переговариваться. Костя взялся за ручку водительской двери, а это значило, что их разговор практически окончен, и участковый собирается уезжать. Времени на раздумье практически не осталось.

В Ане боролись распирающее любопытство и обжигающий, стягивающий нервы в узлы, стыд. Но, как и в большинстве случаев, любопытство всё-таки победило, и девушка, не давая себе времени передумать, быстро вышла из двора, по-прежнему сжимая в руке чашку с кофе.

-…я, конечно, склоняюсь к тому, что ты