Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

78

Когда машина въехала обратно в лагерь, Жуковский вытер с лица забрызганную кровь. Он почувствовал странную смесь восторга и ужаса от содеянного.

Он сидел на заднем сиденье, а на пассажирском сиденье перед ним находился Прохнов.

Они остановились, и Прохнов обернулся и посмотрел на него. Он собирался что-то сказать, но остановился.

«Что такое, Прохнов?»

«Ничего, сэр».

«Нет, продолжай. Ты можешь мне рассказать».

Прохнов покачал головой и ничего не сказал.

Жуковский взглянул на него, прежде чем выйти из машины.

«Трус», — пробормотал он, направляясь в свою палатку.

У входа он остановился и обернулся. Его люди выходили из машин, все настолько покрытые кровью, что напоминали статистов из фильма ужасов.

«Мужики, — рявкнул Жуковский. — Готово. Идите убирайтесь. Через тридцать минут вылетите обратно в Санкт-Петербург».

Он вошел в палатку и направился прямиком к туалету, схватившись за раковину обеими руками.

Внезапно его, словно тень, накрыла волна тошноты. Он сжал раковину так крепко, что костяшки пальцев побелели, а всё тело содрогнулось так сильно, что он чуть не сдёрнул раковину со стены.

Он знал, что никогда не сможет забыть то, что он только что сделал.

Это воспоминание будет преследовать его всю жизнь.

На смертном одре он услышал крики.

Он медленно поднял взгляд на зеркало, словно боясь того, что может увидеть, и когда его взгляд сфокусировался, он увидел, что на его лице было так много крови, что он был похож на древнего воина в боевой раскраске.

Он включил воду и начал яростно тереть руки и лицо, пытаясь смыть с кожи как можно больше крови.

Он посмотрел на свою залитую кровью форму и начал царапать ее, срывая с себя куртку и дергая рубашку с такой силой, что оторвались пуговицы.

Он снял рубашку и вымыл руки и грудь, обрызгав ледяной водой всю верхнюю часть тела, когда в палатку вошел санитар.

«Убирайтесь!» — крикнул Жуковский.

«Сэр», — сказал санитар, держа в руках телефон, — «звонок из Санкт-Петербурга».

Жуковский глубоко вздохнул, успокоился, затем подошел к санитару и взял у него телефон.

Жуковский понял, кто это, и сделал еще один долгий вдох, прежде чем сказать: «Киров, все готово».

Он знал, зачем его вызывают. Миссия прошла по плану. Несмотря на непреодолимые позывы Жуковского к рвоте, она увенчалась успехом.

«Олег Жуковский», — произнес голос на другом конце провода, и, к удивлению Жуковского, это был не голос Кирова, а самого президента Молотова.

«Господин президент, — выдохнул Жуковский. — Я не ожидал…».

«Жуковский, — сказал президент, перебивая его, — я звоню из Зимнего дворца царей, пью шампанское за вашу победу».

«Сэр», — пробормотал Жуковский. «Мы…».

«Мы победили», — сказал президент.

Президент был не один. Жуковский слышал, как на заднем плане другие пили, произносили тосты и праздновали.

«Мы победили, сэр».

«Работа, которую вы проделали сегодня, — сказал президент, — заложит основу для полного восстановления СССР. Надеюсь, вы это понимаете?»

Жуковский не был уверен, что именно он понял.

Президент говорил высокопарно, но Жуковский не мыслил такими категориями. Слова не имели для него смысла. Он знал только то, что видел собственными глазами, что чувствовал, что пробовал на вкус, а в тот момент он ощущал только металлическую вязкость человеческой крови.

«Мы вернём себе всю былую мощь Советского Союза, — сказал президент. — Мы никогда не переставали быть сверхдержавой. Вы это понимаете?»

«Я понимаю, сэр».

«Это сигнал, сигнальная труба, предупредительный выстрел. Мир настороже. Как там сказал Уинстон Черчилль?»

«Я не уверен, сэр», — пробормотал Жуковский.

«От Балтики до Адриатики на континентальную Европу опустился железный занавес».

«Я так думаю, сэр».

«Ну, Жуковский, ты только что восстановил эту занавеску. Это первый шаг».

«Благодарю вас, сэр», — сказал Жуковский, совершенно не зная, как ответить.

«Сегодня вы, Жуковский, превзошли все ожидания. Я знаю, вам было нелегко лично командовать этой командой».

«Это была честь, сэр».

«Я только что отдал приказы Таманской мотострелковой дивизии, Ченстоховской танковой бригаде, 112-й гвардейской ракетной бригаде, Варшавской артиллерийской бригаде, 96-му ИСТАР и 69-му полку тыла пересечь границу с Латвией».

«Понятно», — сказал Жуковский, удостоившись чести быть посвященным в такие подробности лично президентом.

Подразделения, упомянутые президентом, представляли собой самые элитные части Западного военного округа, цвет российской армии. Это действительно стало началом новой эры российской агрессии.

«Я хочу, чтобы вы вернулись в Санкт-Петербург, — сказал президент. — Вы станете связным ГРУ».

«Захват? А как насчёт Кирова, сэр?»

«Киров, — сказал президент, — что-то от меня скрывает. Я пока не понял, что именно, но обязательно пойму».

«Я немедленно организую транспорт, сэр».

«Не нужно. Я пришлю вам один из своих личных вертолётов. Киров встретит вас по приземлении».

«Для меня это большая честь, сэр».

«Мир, возможно, никогда не узнает о пролитой тобой сегодня крови, Жуковский, но я знаю это и сделаю все, чтобы твое имя вошло в историю как имя героя».

«Для меня большая честь служить Родине, сэр».

«Запомни этот миг, Жуковский. Это чувство возрождения России. Это вкус победы».

79

Лэнс осторожно двигался по лесу, пригибаясь к ветвям и тщательно ступая. Он точно знал, какие устройства будут установлены вокруг подобного объекта, и медленно двигался по изрытой колеями дороге, осматривая каждую веточку, каждую травинку, пока не наткнулся на первую растяжку.

Провод был присоединён к осколочной мине типа ПОМЗ, установленной на колышке на высоте 12 дюймов над землёй. Это было простое устройство – грубая гильза, содержащая стержень тротила весом 2,5 унции. Гильза была разрезана крест-накрест, что гарантировало её дробление на острые осколки при детонации. Радиус поражения мины составлял четыре метра, но отдельные осколки могли легко представлять смертельную опасность на больших расстояниях.

Эта мина, спрятанная в подлеске, была запрограммирована на детонацию при сбросе. Если кто-то наткнётся на неё и осознает, что она в опасности, он сможет оставаться неподвижным и позвать на помощь. Если человек будет достаточно неподвижен, а помощь подоспеет достаточно быстро, то существовала небольшая вероятность, что взрывное устройство удастся обезвредить.

Это была мера предосторожности на случай, если кто-то из наших заденет провод, что в таком лагере было гораздо вероятнее, чем нет.

Лэнс обогнул растяжку и прополз последние сто ярдов через кусты, пока не добрался до края лагеря. Раздался звук работающего генератора, и он также заметил признаки масштабных мер, принятых для маскировки лагеря с воздуха.

Он располагался в низине между двумя холмами, и он смог получить представление о его общей планировке, забравшись