Предчувствие апокалипсиса - Татьяна Аксинина

неожиданно образовалось «окно» в череде непрерывных дел. Ника отправилась позагорать полчасика на крышу склада. На пляж-то бегать некогда. С собой взяла блокнот, чтобы составить меню на завтра. Но при слове «Уха» опять вспомнился Ежи Ковалик, как он с рыбалки принес на кухню рыбу, несколько штук мелких рыбешек и попросил сделать уху. Катя не хотела возиться с этим персональным блюдом, но за отдельную плату приготовила. Вероника видела, как Ковалик бережно нес кастрюльку в свой номер. Кого-то он ей напоминал. Она зажмурила глаза, напряглась, вспоминая его манеру двигаться. И руками он часто волосы приглаживал. Но этого не может быть! Их было двое братьев близнецов: Евгений и Владислав. Евгений погиб, а Владислав пропал без вести. Значит, не пропал. Но почему он не пошёл к матери? Вот была бы радость старухе под конец жизни! Но если это Владислав, значит, он скрывается. Хотя Ксюша была бы счастлива просто узнать, что сын жив-здоров. Или Нике сходство померещилось? Как узнать точно, может, позвонить?

Ника дошла до компьютера, нашла номер телефона Ежи и, после небольших раздумий, позвонила. Она разговаривала с ним на английском, хотя не сомневалась, что он понимает по-русски. Сначала представилась, затем попросила о встрече. Неожиданно, Ежи легко согласился, причем сегодня же. Они договорились встретиться после работы в летнем кафе на трассе.

Ника вышла за полчаса, но немного опоздала, нога не позволяла ей ходить достаточно быстро. Ника терпеть не могла опаздывать и спешила, как могла. На шоссе было пробка, идя вдоль ряда машин, она надеялась, что Ежи тоже задержится, но он ждал её в кафе. Он встал, когда она подошла к столу.

– Ну, здравствуй, Ника, – он первым начал разговор, – ты узнала меня?

– Да, вы – Владислав Кузнецов.

Он молча кивнул, глядя в стол.

– Вы знаете, что ваша мать живет по-прежнему в старом доме?

– Знаю. Поэтому и приехал в Россию.

– Почему вы не встретились с ней?

– Почему, почему? Не твоё дело! Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, и как сложилась моя жизнь.

– Простите, я не хотела вас обидеть. Но мать до сих пор ждет вас, и не верит в душе, что вы умерли.

– Неизвестно, что будет для матери лучше: найти меня или не ворошить старые раны. А ты не вмешивайся, сами мы разберемся. Ты, вообще-то, нам никто, пятая вода на киселе.

Ника замолчала, не зная, как закончить разговор. После паузы она спросила:

– А как вы оказались в Австрии? Если вам неприятно, то не отвечайте.

– Был на заработках в Казахстане. Попал в криминал. Но смог «соскочить», удачно женившись на иностранке. Взял фамилию жены, поменял имя. Удалось скрыться за границей. С женой затем разошлись, она уехала в Штаты, а я остался в Австрии. Имею небольшой бизнес. Почему раньше не приехал в Россию? Честно скажу, боялся, что найдут и потребуют вернуть долги. Не деньгами вернуть!

Он говорил по-русски чисто, но медленно, подбирая слова. «Неужели можно забыть родной язык? Возможно, он давно живёт за границей, где не с кем общаться на русском», – подумала Ника.

– А почему вы на нашей базе не стали жить? Не понравилось?

– Друга отыскал старого, надежного. Он в свою хату позвал перекантоваться. Мне пора. Ещё раз прошу, не лезь в мои дела. И забудь про нашу встречу. Покедова!

Он резко встал и вышел. Наверное, он прав, пусть они сами с Ксенией разбираются. Интересно, а как он узнал Нику? Ну, конечно, она же похожа на Аду.

Это «покедова» выскочило в последний момент. Нике Владислав никогда не нравился. Его словечки всегда резали ухо: «покедова», «ихний», «прощевайте». Они с Евгением в одной семье воспитывались, даже учился Славка в институте недолгое время, но его речь изобиловала сорными словами. Ему нравилось представляться каким-то приблатнённым, никогда не говорил, «еда», «продукты», только «жратва» или «шамовка». Маленьких он их с Соней высмеивал, а когда подросли, стал сальными глазами смотреть. А однажды Ника видела, как Евгений за углом бани взял брата за грудки и сказал, чтобы тот от его семьи подальше держался, а иначе пусть на себя пеняет. Хорошо, Владислав редко родителей навещал.

Ничего Ника Ксении не скажет, даже если блудный сын уедет, не повидав мать. А следователю сообщить надо, она же обещала не отлучаться с базы отдыха и ни с кем не встречаться.

Иван Сергеевич сначала пожурил, но сильно ругаться не стал, а дотошно выяснил все детали. Особенно дотошно он выяснял, кто первый позвонил, кто назначил встречу.

– Я позвонила и назначила.

– А зачем? Вы подумали, он как-то связан со взрывом?

– Нет, конечно, он съехал за несколько дней до этого. Я хотела его подтолкнуть на встречу с матерью.

Ника не стала объяснять следователю, что второй раз в жизни поссорилась с Ксенией, отняв у той последнюю надежду иметь внучку и правнука.

Ника медленно шла к остановке мимо базарных лотков. Бойкое здесь место. Прошла ещё одно кафе, в котором гуляли свадьбу. Перед входом стояла машина в лентах и цветах. Гости то и дело выходили на улицу: кто подышать свежим воздухом, кто покурить. На крыльце показалась невеста в белом длинном платье и шляпе с широкими полями. Ника остановилась посмотреть и мысленно пожелать девушке счастья.

– Ника! – закричала невеста и бросилась к ней, приподняв многочисленные юбки.

– Полина?! – Только голос и зеленые глаза под рыжей челкой подсказали Нике, что перед ней соседка по больничной палате. – Как я рада тебя увидеть! Как твоя рука?

– Представь, позавчера гипс сняли. Рука плохо двигается, и кожа красная. Пришлось в жару длинные перчатки надеть. И парик, само собой. Но ведь ничего не заметно?

– Нет, конечно. Ты потрясающе красивая сегодня!

– Спасибо! А ты как, выбрала себе одного из тех трех? Что, ни один не подошел? Нет мужика – плохо, много мужиков – еще хуже, – резюмировала Полина.

Молодой парень в белой рубашке появился в дверях и позвал Полину.

– Ой, Пашка, побегу. Пяти минут без меня не может обойтись.

– Счастья вам! Совет да любовь! – От души пожелала Ника.

Ника наслаждалась теплым вечером в компании с Марком. Они сидели на газоне в пластмассовых креслицах. Над речкой догорал закат, и темнота теплой летней ночи приятно окутывала плечи. Как хорошо, что закончился этот беспокойный день. Можно, наконец, расслабиться, распустить волосы, и ни о чем не думать. Ника повернулась к столику, взяла в руки стакан с соком. Креслице жалобно скрипнуло.

– Марк, а почему ты не поставишь на газон удобные шезлонги?

– Дом я два года