Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Ей доводилось иметь дело с детьми гораздо более проблемными, чем Роза. Попадались такие приемыши, которые не могли вынести прикосновения к себе, а еще – крикуны, плаксы, драчливые подростки. Социальная служба всегда снабжала ее очень скудными сведениями о подопечных, но ей удавалось приспособиться, узнать что и как. В соответствии с этим она выстраивала и меняла свою тактику.

Но про Розу и Далласа Вивасия даже не знала, откуда они взялись. Дети не были дикими. Умели пользоваться столовыми приборами, одеваться, знали, что такое карандаши и бумага. Имели представление о телефонах и о том, как увеличивать изображения на экране. Хотя побаивались телевизора, слегка испуганно смотрели мультфильмы, которые она включила вчера. Их зачаровали часы со стрелками, стоявшие в доме. Они умны, особенно Роза. Вивасия вспоминает прошлое утро, когда девочке удалось без слов сообщить их имена. Но сейчас, глядя, как Роза продолжает дергать бамбуковую панель, Вивасия не знает, что делать.

Порыв ветра нарушает течение ее мыслей, штору за спиной задувает внутрь. Обернувшись, Вивасия видит на полу листок, который был в руке у Розы. Она протягивает руку, берет его и разглаживает, чтобы рассмотреть повнимательнее.

Толстые, размазанные линии у верхнего края, зеленые крестики, шесть коричневых пятен с красной закорючкой над одним из них.

Вивасия вздыхает, поворачивается назад и кладет листок на сиденье стула.

– Вивасия!

Оклик заставляет ее вздрогнуть. Она встает, глядит направо, налево и, когда негромкий голос звучит снова, понимает, что ее зовут откуда-то из-за ограды.

Не Роб. Не полиция. Тон какой-то неуверенный.

Вивасия прижимает руку ко рту.

Это Рут.

– Погоди, Рут, я открою.

Ругаясь про себя, она ныряет в дом и закрывает за собой дверь на террасу. Открывает входную, выскальзывает наружу, не давая Рут шанса войти.

Это ошибка. Журналисты еще не успели убраться. Оператор до сих пор у дома вместе с Клайвом.

– Тебе лучше тут не показываться, я потому и зашла сзади, – говорит Рут, поднимаясь по ступеням. – Давай зайдем в дом, выпьем чая…

– Нет, – перебивает ее Вивасия. Она пытается смягчить отказ улыбкой. – Я в порядке, честное слово. Не волнуйся за меня.

– Но у тебя, наверное, ужасный шок. – Рут глядит на Вивасию, прищурив глаза. – Для меня самой это было чудовищным потрясением.

Вивасия запоздало припоминает сцену: Рут, выкатив глаза, глядит на останки Чарльза, перевалившиеся через стенку колодца Девы, потом оседает на холодную мокрую землю, ее тело и ум отключаются – она не выдержала жуткого зрелища.

Вивасия хватает Рут за руку.

– Мне так жаль, – говорит она. – Теперь с тобой все в порядке?

Рут нетерпеливо освобождает руку:

– Я в порядке. Он же был не мой муж. – Она закрывает глаза и делает глубокий вдох. – Прости, я не хотела быть резкой. Но… но, Вивасия, как это случилось?

– Я… я не знаю. – Вивасия качает головой и повторяет сказанное полиции: – Я думала, он меня бросил.

Рут берет ее за руку, за ту самую, от которой только что отмахнулась.

– Бедняжка, – тихо произносит она. – Может, верно то, что говорят?

Вивасия моргает:

– А что говорят?

Рут вскидывает голову и переводит взгляд на новые дома.

– Что колодец представлял опасность, раз всегда был открыт. Ребенок мог упасть туда. Что кто-нибудь… по пьяному делу… мог пострадать. – Рут наклоняется к Вивасии, глаза у нее бегают, будто она боится, не следит ли кто за ними, хотя в пределах видимости только репортеры у ворот да несколько зевак. – Тебе сказали, что нашли в колодце?

Вивасия снова моргает:

– Нет… а что?

– Пустую бутылку из-под водки.

– Мне ничего не говорили, – робко произносит Вивасия.

Она вспоминает вчерашний день, как сидела в комнате для допросов и думала только о Розе с Далласом. Говорили ли ей? Она понятия не имеет.

– Слушай, тебе нужна компания? – спрашивает Рут. – Чашечка чая… – Она бросает взгляд за спину Вивасии, на кучку людей, пробравшихся за ворота, на зевак и репортеров.

– Нет, я в порядке. – Вивасия натянуто улыбается. – Спасибо тебе, Рут, что зашла ко мне.

Рут поджимает губы и поворачивается, чтобы уйти.

– Я всегда рядом, Вивасия. И всегда рада тебе.

– Я знаю, Рут, и ценю это.

Гостья замирает и погружается в свои мысли, устремив взгляд вдаль – за дорогу, которая когда-то была цветущим лугом, мимо домов Вивасии, Джеки и дома для постояльцев, которым владеет сама, на задворки поселка, где скрыт среди деревьев полуразрушенный колодец Девы.

– Рут… – Вивасия делает пару шагов к застывшей женщине. – Ты в порядке?

Та резко поворачивает к ней голову, испуганная, будто вдруг вспомнила, что она не одна.

– Хм… – издает сухой смешок Рут. – Да, в порядке. – Она сует руку в карман, вытаскивает оттуда свою вонючую сигарету и зажимает ее губами. – Просто думаю, это странно, правда?

– Что?

– Несчастный случай. Если все произошло так, как говорят… Странно, что он упал туда пьяный. – Рут поднимает глаза и останавливает взгляд на Вивасии. – Но он этого не делал, верно? Твой Чарльз ведь никогда не напивался, да?

Тепло, которое Вивасия ощущала секунду назад, выдавливают из нее вцепившиеся в грудь ледяные пальцы.

19. Вивасия – раньше

Инвестор, которого Чарльз пригласил на ужин по случаю годовщины свадьбы вместо Вивасии, оказался вовсе не инвестором, а застройщиком. Звали его Иван, и он интересовался участками под строительство на их земле и созданием особенного, модного, закрытого поселка.

Находясь в деревне, Чарльз по-прежнему выступал в роли посредника. Он заявлял, что не склоняется ни на одну сторону, так как у него нет здесь земли на продажу – эти слова Чарльз всегда произносил, с укоризной косясь на Вивасию, – и он действует исключительно в интересах общего блага. От лица жителей он откажется от сделки или добьется того, что они получат абсолютно лучшую из всех возможных цен. Каковы бы ни были результаты голосования, их дома останутся неприкосновенными, сократятся лишь размеры садов.

Вивасия склонялась то к одному мнению, то к другому. С одной стороны, уполовинить землю полезно. Никто из них не молодеет, ни у кого не было газонокосилок, чтобы содержать в порядке участки, которые медленно превращались в заросшие травой пустоши. Хотя их не назовешь некрасивыми: там каждый год появлялись полевые цветы, и Вивасия втайне думала: как им повезло, что у них есть свои собственные луга. Но деньги тоже пригодились бы. Присмотр за детьми оплачивали все хуже, и хотя Чарльз как будто преуспевал тогда в своей сфере – Вивасия так и не понимала до конца, чем он занимается, –