Тест на доверие - Галина Владимировна Романова

Маша подумала, подумала и проговорила с кивком:

– Принято. Логично.

– Он подарил, продал ей пистолет, выменял, – воодушевился майор Подгорный. – И она его припрятала до поры, до случая. Вернулась домой, встретилась на лестничной клетке с соседкой, между ними вспыхнула ссора. И Голубева применила огнестрельное оружие, не справившись с накалом страстей.

– Она все отрицает, – напомнила Маша. – И как быть с отсутствием следов пороховых газов на руках и одежде?

И Никита сразу сник. И замотал указательным пальцем в ее сторону.

– Вот это-то все и портит. Всю картину. И ее адвокат оседлал этого конька и настаивает на освобождении Голубевой из-под стражи. И тут ты еще ему помогаешь! Не нам, замечу, своим коллегам, а ее адвокату!

– Я за справедливость, товарищ майор. – Маша опустилась на место и нехотя проговорила: – К тому же не факт, что именно она завладела пистолетом Лебедева.

– А кто же? – Никита некрасиво выкатил глаза.

– Убийца. Убийца Лебедева Павла Семеновича.

– Что-о?! – Он минуту смотрел на нее не моргая, а потом застучал кулаками по столу, приговаривая: – Чтобы я никогда больше этого от тебя не слышал, Лунина! Никогда! Не напоминай мне больше об этом самоубийце, поняла?! Повторяй за мной…

Конечно, ничего такого она повторять за ним не стала. И делиться информацией не стала тоже. Хотя на селфи охранника, работающего на Лебедева Ивана Семеновича, отчетливо просматривалась рыжеволосая женщина, сидевшая на скамейке в «тот самый момент». И сидела она лицом к Павлу Семеновичу, наклонившись и выдвинув в область его груди правую руку. Что, бесспорно, свидетельствовало о том, что она помогла уйти ему из жизни. Попросту – убила! Той самой заточкой, которую вряд ли Павел Лебедев принес с собой.

Лица женщины видно не было. Зато рыжие кудрявые пряди, рассыпавшиеся по плечам и спине, полностью соответствовали описанию, данному Натальей Голубевой. И композиционному портрету, который она составила в этом самом отделении полиции, через два кабинета от того, который занимала Маша с коллегами.

Голубева не соврала. Рыжеволосая женщина существовала. И в момент смерти Лебедева находилась в непосредственной близости от него. Киоска, в котором трудилась сама Голубева, на селфи Юрия видно не было. И Голубевой тоже. Так что невозможно было обвинить ее в том, что она выкрала пистолет у Лебедева в момент его беспомощного состояния по причине смерти. Там была другая женщина. Еще какая-то подойти не успела бы. Юрий после того, как сфотографировал себя, любимого, сразу обратил внимание на скорчившегося на скамеечке мужчину. А тут уж и его хозяин вышел из ресторана.

Рыжеволосая, судя по фото, была высокой. Длинные, бледные ноги в босоножках, подол невзрачного простенького платья, задравшийся на острых коленях. Узкая спина. Жилистые руки. Эта дама, почти обнявшая Лебедева в момент селфи охранника Юрия, даже отдаленно не напоминала Голубеву. Хотя бы комплекцией.

И вот это самое фото теперь хранилось у Маши в телефоне. Но приобщить его к делу она не могла. Лебедев-старший запретил. Сказал, что станет заниматься поисками самостоятельно. Если она вызовется помочь, он будет не против.

И коллегам показывать это фото она не могла. Подгорный сразу потребует выдать ему источник. Откуда взялось фото, кто его сделал, как она смогла выйти на этого человека? Станет выдумывать и оправдывать рыжую. Предположит, что она в момент смерти Лебедева пыталась оказать ему первую помощь, потом испугалась и ушла.

Вопросов будет много, ответить она не сможет. Поэтому лучше промолчит. Пусть адвокат Голубевой делает свое дело. Маша станет делать свое. Только тихо, чтобы не вышло так, как со смертью ее родителей, когда, не веря в версию самоубийства, она весь город пыталась наизнанку вывернуть.

Ей никто не помог тогда. Отшатнулись, как от прокаженной. И даже Валера, который что-то такое попытался для нее сделать и вроде что-то накопал, промолчал.

Кстати, Валера! Не пора ли ему обнародовать результаты своих поисков двухлетней давности?

Глава 18

Валера приехал почти в десять вечера. Маша только выбралась из ванны, уселась в халате на кухне с чашкой липового чая, как заверещал домофон. Даже не спросив, кто там, она открыла подъезд неизвестному. Отходя от двери, подумала, что это может быть кто-то из соседей или их гостей. Так случается, когда набирают первый попавшийся номер и звонят. К ней никто не должен был прийти. Она здесь всего второй день.

Это были не соседи и не их гости, это Валера приехал. Конечно, адрес он узнал в дежурке. Он там теперь работает. Маша еще вчера сообщила в дежурную часть сменившийся домашний адрес. Таков порядок.

– Чего приперся?

Маша подставила ногу, не давая двери открыться шире. Валера, судя по виду, приехал прямо со службы. Но успел куда-то заехать и купить еды. Из бумажного пакета в его руке пахло пряно и остро.

– Соскучился.

Ответил, судя по всему, честно. Взгляд, которым он терзал ее банный халат, был алчным.

– Ты сегодня так посмотрела на меня утром. Так… Так холодно, зло. Я чуть с досады телефонную трубку не покусал. Что случилось, Маша?

Она внимательно смотрела на парня, который ей нравился. Сильно нравился. И попыталась понять: смог бы он ее предать? Переступить через ее боль и страдания в угоду каким-то своим меркантильным соображениям?

Ну, там…

Никто не видел и не знает, что ему удалось накопать. Если он озвучит, могут по голове не погладить. А то и из органов погнать. Лучше промолчать. И так далее.

– Что тебе удалось узнать два года назад о гибели моих родителей? – спросила она, решив не ерзать и не тонуть в предисловиях. – Что-то узнал?

– Что-то узнал. – И взгляд его сразу с халата перепрыгнул ей под ноги. – И это такая… такая гадость, что я даже озвучить не осмелился, Машка. Мне это все показалось бредом, и я постарался об этом забыть.

– Рассказывай! – потребовала она.

– Здесь, что ли? Прямо на лестничной клетке? – мотнул он пакетом с едой. – Не буду.

– Ладно. Заходи. Шантажист! – фыркнула она, пятясь от двери. – Ботинки снимай, куртку на вешалку в шкаф. И иди на кухню. Я там.

Валера вошел в кухню без носков и джемпера, оставив все свое добро в шкафу прихожей. Осмотрелся.

– Зачетно, – похвалил он новую кухню, уставился на пачку с липовым чаем. – Нравится?

– Да так се, если честно, – поморщилась Маша, кивнула на посудный шкаф рядом с холодильником: – Если нужна чистая