Тест на доверие - Галина Владимировна Романова

Наташа уже приняла душ, вымыла голову, переоделась в тонкие вельветовые джинсы – настоящая фирма, берегла с тощей юности на всякие разные случаи, «А вдруг похудею?» назывались. Похудела. Налезли. Даже в поясе были свободны. Джемпер в клетку из натурального хлопка очень хорошо вдруг сел на ее исхудавшие плечи. И даже немного освежил ее изможденный вид.

Пока она приводила себя в порядок, Осипов работал. Разложил какие-то бумаги на кухонном диванчике, включил ноутбук, без конца с кем-то созванивался. Разобрать пакеты даже не подумал. Это сделала она. Достала продукты из ярких упаковок. Что надо разогрела, что требовалось порезала, себе сварила овсянки на воде и кофе. Пусть проклянет ее изможденный организм, она хочет кофе. Накрыла стол.

– Иди, Осипов. Позавтракаем.

Он бросил работу минут через пять. Успев еще кому-то позвонить. Вымыл руки в кухне. Сел, довольно осмотрел стол.

– Ты умница, как и прежде, – похвалил он с довольной улыбкой. – Узнаю былую Наташу. А то умирать она собралась, понимаешь!

Она не стала задавать ему никаких вопросов. Задала себе: откуда он, интересно, знает о ее проблемах со здоровьем, если ушел из их конторы задолго до ее болезни?

– Я не упускал тебя из виду, Наташа, – с хрустом кусал Игорь какой-то хлебец, вымазанный пастой бледно-желтого цвета, якобы полезной. – Ты была единственной, кто ко мне относился по-человечески.

– Так уж и единственной?

Она попыталась вспомнить и не вспомнила, чтобы как-то по-особенному к нему относилась. Ровно, справедливо, без истерик и лишней критики, так же вела себя с ним, как со всеми.

– Остальные… Как вспомню, зубы скрипят. – Он снова с хрустом откусил от хлебца. – А ты человек, Наташка. Порядочный. Странно, что судьба с тобой так обошлась. Сначала муж-говнюк жизнь тебе искалечил, изменял с соседкой. Это же надо! Чтобы далеко не ходить? Урод! Даже помер не по-человечески… Потом эта нелепая история с пистолетом. Ты зачем его вообще в руки-то взяла, чудачка?

– Я?.. – Она застыла с ложкой овсянки у самого рта, пытаясь воссоздать в деталях ту жуткую минуту. – Выхожу из лифта, Вера лежит в луже крови. Покупки рассыпаны по полу. А на груди пистолет. Я так остолбенела, что даже испугаться по-настоящему не успела. Думаю, может, она жива? Хотела пульс попробовать. Наклонилась, ничего не понимаю, не слышу. Мой пульс молотил так, что ушам было больно. Решила расстегнуть на ней куртку, послушать сердце. А пистолет лежал как раз у нее на груди. Я его в руки беру, тут двери лифта открываются – и полиция. Два пэпса с автоматами, мгновенно дула на меня наставили! Начали истеричные команды мне отдавать: мордой в пол, руки за голову и так далее… Я улеглась, дура, прямо с пистолетом. Один как даст мне по руке ногой. Боль такая прострелила, аж в глазах темно стало! Все… Потом скрутили, на запястья браслеты, и в отдел доставили. Дальше ты знаешь.

– Да. Как в дурном кино. Словно убийца стоял и ждал, когда ты вернешься, и вызвал полицию к этому моменту. Больше там никто пройти не мог. На вашем этаже две квартиры.

– Две, – эхом повторила Наташа. – Было три, но одну квартиру выкупили жильцы соседнего подъезда. Какую-то глобальную перепланировку затеяли. Дверь на нашей лестничной клетке заложили. И осталось две квартиры. И сколько себя помню, из нашего лифта к нам никто, кроме нас с Верой, не выходил. Гостей у нас практически не бывало. Особенно в последнее время – у меня.

– Кто бывал у нее в гостях, я догадываюсь. Тоже не чужой на вашей площадке, – проворчал Осипов, наливая себе безлактозной жижи мутного серого цвета в стакан. – Все было рассчитано. Хотя… Хотя, думаю, жертвой должна была стать ты, Голубева.

– Почему я?

– Дура, что ли, Наташка! На вот, выпей кофейку. – Он двинул в ее сторону чашку с кофе, до которой она еще не добралась. – И мозги включи! Пистолет на груди твоей соседки чей лежал?

Она вопросительно глянула, хотя и знала. Просто…

Очень не хотелось ей сейчас рассуждать. Строить версии. У Осипова очень складно получалось. Он ловко вытащил ее из заключения, грамотно обосновал ее невиновность, даже поставил на место зарвавшегося майора Подгорного. Пусть продолжает.

– Правильно, Голубева! Пистолет на ее груди лежал тот самый – Лебедева Павла Семеновича пистолет. А кто он у нас? Он у нас самоубийца, решивший свести счеты с жизнью напротив ресторана, в котором его старший, более удачливый братец каждый день обедает. Явился туда Лебедев, предположительно, с пистолетом, чтобы застрелиться. И тут вокруг него начинает крутиться некая рыжая девица. И Лебедев умирает не от выстрела, а от колото-резаной раны в сердце. Рана нанесена предметом сомнительного качества. Самопальная заточка. Вопрос к тебе, подруга…

Игорь Осипов порылся в бутербродах, которые Наташа приготовила под его диктовку из странных продуктов весьма условной, на ее взгляд, полезности. Достал ярко-оранжевый хлебец, вымазанный зеленой пастой. Откусил и даже блаженно зажмурился. Неужели правда вкусно?

– Что за вопрос, Игорь? – поторопила его Наташа, маленькими глоточками попивая кофе.

– На кой черт ему протыкать себя заточкой, если у него при себе пистолет был?

– А если не было?

– Да? А откуда он тогда всплыл на твоей лестничной клетке?

– Не знаю. Полиция считает, что я его у него украла, купила, выменяла на фантики, блин!

– Полиция считает как ей положено считать: суммирует улики и анализирует. Ты не обижайся. Но на тебя все свалили грамотно. Люди серьезные работают, – хрустел с удовольствием хлебцем Игорь. – Рыжая, которую ты видела рядом с Лебедевым, возможно, знакома с тем мужиком, который тебе отравленный батончик подсунул.

– Да ладно! – заморгала Наташа изумленно. – Откуда информация?

– Я затребовал дело для ознакомления. И там всплыли записи с камер видеонаблюдения. Но не на вашем бульваре, где ты работаешь в киоске. А через пару кварталов. И там эта рыжая… предположительно эта, – поправил себя Осипов, – встречается у машины с мужчиной, очень схожим, по твоему описанию, с тем, который подарил тебе яд.

– Ух ты! И что у нас выходит? – Наташа одним глотком допила кофе. – Они предположили, что я видела момент убийства Лебедева, и подослали ко мне убийцу? Не вышло раз, подослали во второй – когда убили Веру вместо меня. Но не потому, что перепутали. Нас не спутать. Она просто могла что-то такое увидеть… Кстати! Я же фоторобот ей давала этой рыжей и мужика в черном. Вера могла с ними столкнуться на лестничной клетке и заорать. И… И случилось то, что случилось!

Осипов откинулся на спинку стула,