Тест на доверие - Галина Владимировна Романова

– Итак… Вашего брата обанкротили мошенники, не оставив никаких следов, – глядя в пустоту, принялась она подводить итоги, с аппетитом поедая ненавистные ему бутерброды с зеленой пастой из авокадо и орешков. – Он долго приходил в себя и додумался до того, что за всем этим бардаком стояли вы. Именно поэтому пришел к ресторану, где вы всегда обедаете, с пистолетом, чтобы покончить с собой и, возможно, прихватить и вас.

– Считаете?

– Зачем-то он рвался в обеденный зал. Охранники не пустили. – Маша отпила из чашки огненного чая, обожглась, зажмурилась болезненно. – Тут два варианта: либо он хотел застрелиться на ваших глазах, чтобы вас до конца жизни мучила совесть. Либо хотел забрать вас с собой. Его не пустили в обеденный зал. И Павел Семенович уселся на скамейку напротив ресторана и ждал. Но он не дожил до вашего выхода, его убили.

– Все же вы склоняетесь к этой версии? Что его убили? – Отпив почти половину из бокала, Иван Семенович заметно успокоился. – Он же имел дело с подобными инструментами. Мог и сам себя…

– Не дождавшись вашего появления? Он явился, чтобы устроить показательную казнь: себе или и вам тоже – это уже не важно, это уже не установить. Но то, что место выбрано не случайно, – это факт. У вашего брата была цель умереть на ваших глазах. Почему же он не дождался вашего появления?

– Почему?

– Потому что он не сам это сделал. Ему помогли. Его убили. И выкрали пистолет, который был при нем. Но это уже мои домыслы, требующие доказательств. Пока у меня их нет. – Маша ела третий бутерброд из тех, от которых его воротило. – Но пистолет вашего брата выстрелил. И в самом неожиданном месте.

– То есть? – опешил Лебедев. – Как выстрелил? Когда?

– На днях. Это еще одна темная, запутанная история. Но вам не могу пока ничего рассказать: тайны следствия, сами понимаете. И именно поэтому мне необходимо опросить вашего охранника, который дежурил в момент убийства вашего брата на ступеньках ресторана. Он уже здесь?

Высокий, крепкий малый казался насмерть перепуганным. Это Маше точно не понравилось. Она знала, как ведут себя люди, испытывая страх. Кто все отрицает, кто начинает выдумывать. Что так плохо, что эдак. Правды не добьешься.

– Расслабьтесь, Юрий, – улыбнулась ему Маша. – Никто вас пытать не собирается. Нужно просто кое-что уточнить. Некоторые детали. Я вот сейчас начну говорить, а вы меня поправите, где я что-то скажу не так. Идет?

Парень заметно расслабился, кивая. А тут она еще попросила принести стул для него. Лебедев был не против. Юра так тем более. Стоять навытяжку перед ними ему было не очень-то приятно.

– Итак, Юрий, давайте попытаемся вспомнить тот самый день, когда вы стали свидетелем смерти брата вашего работодателя, – сделала вступление Маша.

Лебедев готов был ей аплодировать. Так правильно обозначить суть он бы не сумел. Молодец, девчонка!

– Помните тот день?

– Его забудешь! – выпалил он. – Я только устроился, и тут такое…

– Какое? – Маша аккуратными глотками пила остывший чай, сердечно улыбаясь его охраннику.

– Ну… Сначала этот мужик. – Он покосился на Лебедева и исправился: – Мужчина в костюме… Сначала он прошел мимо меня внутрь. Я не остановил его потому, что он был прилично одет, от него хорошо пахло. И я не имел права останавливать посетителей. Указаний не было дано.

– Хорошо, – похвалил его нехотя Иван Семенович. – Дальше.

– Он тут же вернулся. Минуты не прошло. То ли его что-то не устроило, то ли его не пустили мои коллеги.

– Не пустили, – уточнил Лебедев.

Юра кивнул, поскучнев. Он, видимо, все же не справился с задачей. Его коллеги исправили его ошибку.

– Он прошел мимо вас из ресторана и сел на скамейку. Так?

– Так.

– Он далеко от вас проходил, рядом?

– Рядом.

– Вы не заметили у него под пиджаком сзади ничего? Ну, может быть, пиджак оттопыривался?

– Простите, нет, – с сожалением покачал он головой. – Не заметил ничего такого.

– Хорошо. Он сел на скамейку. Вы это точно видели? Или просто вам потом об этом рассказали и вы подумали, что видели? Юра… – Маша положила свою ладонь на крепко сжатый кулак его охранника, слегка сжала. – Не торопитесь. Теперь уже ничего не исправить. Нужно просто оживить память. Можете даже глаза закрыть. Вдруг что-то всплывет в памяти?

Он сразу занервничал. И кулак из-под ее ладошки вытянул, плечи свел, голову опустил. Парень точно что-то скрывал. Что-то, что могло ему повредить. И теперь он мучился и решал, как ему поступить.

Скажет правду – останется в его команде. Соврет – он выгонит его к чертовой матери. Так решил для себя Лебедев.

– Я не видел. Ничего не видел, простите, – не с того начал Юрий, разочаровав Лебедева. – Ни того, как он сел на скамейку. Ни того, как его не стало. Простите.

– Я понял тебя, можешь быть свободен, – махнул ему рукой на выход Иван Семенович.

– Но… – парень и не подумал уходить, – но мой телефон… кое-что снял. На кадр кое-что попало. Не знаю, важно это или нет, но там кое-что есть.

– Я правильно понял: ты во время дежурства фотографировал?

– Так точно. – Голова Юры опустилась ниже.

– И что же ты фотографировал? Бульвар? Прохожих?

Лебедев не думал с ним церемониться. Это было нарушением правил. Во время дежурства охранникам запрещено пользоваться телефоном. Только в случае крайней необходимости. И уж тем более фотографировать! А он снимал!

– Что ты фотографировал, Юра? – склонился к нему Иван Семенович. – Отвечай!

– Себя, – почти шепотом ответил охранник. – Я делал селфи, Иван Семенович.

– Что ты делал?! – Его голос не выдержал и засипел: – Ты охренел, Юра?! Ты был на посту и фотографировал свою рожу? На хрена?

– Чтобы маме послать… – Парень без конца сглатывал, нервничая все сильнее. – Она все не верила, что я так круто устроился. Просила подтверждения. Я и сфоткал ей себя в костюме.

– Идиот! – выпалил Лебедев.

Маша глянула на него и легонько качнула головой. И он понял ее знак.

– Ну давай, показывай, фотограф! Что ты там наснимал?

Парня он оставит. На риск пошел, признаваясь. Поначалу-то соврал: «Ничего не видел, ничего не слышал». Но называть его теперь станет только Фотографом, никаких имен. Чтобы всем было понятно, когда и как тот облажался.

Юра быстро нашел снимки своего симпатичного лица. Их было всего три. То ли столько сделал, то ли оставил самые удачные, а остальные удалил. И, просмотрев фото, Лебедев не нашел для себя ничего интересного. Павла на них не было видно. Его закрывали широкие плечи балбеса Юры.

А вот Маша…

– Срочно перешлите мне