Тест на доверие - Галина Владимировна Романова

Лебедев вдруг почувствовал странное жжение в глазах и ткнул в них пальцами, потер. Не хватало еще слезу пустить на глазах у девчонки.

– Как думаете, что могло случиться в тот вечер, когда он попросил помощи у вас, Иван Семенович? Павел, с ваших слов, водил дружбу не с теми людьми. Куда он мог вляпаться? Он ведь куда-то вляпался, если спасался бегством?

– Видимо, да. Никогда не признавался мне, сколько бы я ни пытался его разговорить. Потом я смирился и уже не приставал.

– А в вашем городе или окрестностях в те дни ничего такого не произошло? Правонарушение какое-нибудь? Или преступление? Что-то резонансное?

– Я думал об этом. И узнавал. Специально узнавал. Но… ничего такого. С чем я мог бы связать своего брата.

– И все же?

Она подалась вперед, и он уловил волну ее аромата. Никаких духов. Это был запах чистой одежды, дезодоранта, крема или пудры и… пирожков.

Ума лишиться! Это ему – взрослому, точнее, стареющему мужику шестидесяти лет – показалось таким необыкновенным, таким волнующим. С ума сходит? Следом за братом?

– Иван Семенович? – поторопила она его. – Что происходило в те дни в вашем городе? Убийство или ограбление? Что?

– Действовала у нас в то время одна преступная группа дорожных грабителей. Молодые парни на тяжелых мотоциклах, в основном на «Уралах», выезжали ночами на трассу, ловили поздних автолюбителей, брали их в кольцо, потом выбрасывали из машины. Иногда избивали, это если автомобилист оказывал сопротивление. Машины угоняли. То, что было в автомобиле, присваивали. Их долго не могли поймать. Сколько облавы ни делали, бесполезно. Уходили от погони легко по посадкам и полям, где милицейская машина не пройдет.

– Павел мог быть в составе этой группы?

– Пашка? Да ладно! У него и мотика не было, – фыркнул, возражая, Лебедев, но не особенно убедительно.

– Вы всегда думали о том же, о чем я сейчас? Что Павел мог быть в составе этой группы, но пассажиром на мотоцикле? Их поймали? Их все же взяли?

– Да. Но приняли только двоих. И они сели и никого не выдали. Подробностей задержания, извините, я не знаю.

– А число не помните? Дату, когда они попались?

– Как я могу помнить число, если не знаю подробностей! – слегка раздражаясь, воскликнул Лебедев.

– Хорошо. Давайте поставим вопрос иначе.

Ее точно ничем не получалось смутить, вот зараза такая, а не девчонка!

– Вы помните, когда Павел прибежал к вам за помощью?

– Да. Это помню. Третьего сентября это было. И я еще в эту же ночь ходил на вокзал и покупал билет ему на Москву на поезд.

– Запомнили почему?

– Потому что пришлось до вокзала идти пешком. Так брат велел. Никакого такси, говорит. Я послушался. Купил ему билет на ближайший поезд. И ждал на вокзале, на перроне. Он прибежал за минуту до отправления. Вскочил в вагон и крикнул, что добро мое будет помнить вечно. Но… не сложилось.

– Итак… Павел сбежал из города в ту ночь, когда случилась облава на банду мотоциклистов, кошмаривших водителей машин на трассе. Можно предположить, что он был в составе этой банды и сбежал от греха подальше. Вы допускаете, Иван Семенович?

Он допускал! И еще как! Слухи потом долго будоражили город. И Пашкино имя осторожным шепотом, но звучало. Только не станет он об этом рассказывать молодой девчонке. Нет и не может быть никакой связи с тем прошлым делом и самоубийством его брата. Прошло более тридцати пяти лет. Не могло оттуда аукнуться. Никак не могло.

– Давайте оставим дела давно минувших дней, Маша. А поговорим о том, что произошло недавно. Вы ведь хотели узнать, какая черная кошка пробежала между братьями?

– Так точно, – проговорила она с неподражаемой усмешкой.

– Тогда нам придется перейти в кабинет. Я кое-что вам покажу и дам послушать.

Глава 16

Его дорого-богато обставленный кабинет не произвел на девчонку никакого впечатления. Она с порога рвалась за его компьютер, потому что он обещал ей в нем кое-что показать. И плевать она хотела на его рабочий дубовый стол-остров, стоивший целое состояние, кресло с высокой спинкой, отделанное по индивидуальному заказу кожей теленка. На настоящий дубовый паркет даже не обратила внимания, быстрым шагом направляясь от двери к столу.

– С чего началась история падения моего брата?

Он, конечно, не допустил ее сразу за компьютер, указал на кресло со спинкой подковой напротив стола. Та информация, которой он владел, требовала еще одного вступления.

– Он решил расширить бизнес. С чего вдруг? У нас и так дела шли хорошо. И не просто хорошо – отлично! А он затеял расширение. Нашел каких-то крутых инвесторов, готовых вложиться. Все мои доводы и опасения Павел отметал и называл меня косным, недальновидным. А однажды в пылу ссоры даже обозвал меня деревенщиной.

Лебедев на мгновение умолк, вспомнив, что в той ссоре Паша позволил себе обозвать его не просто деревенщиной, а жирной деревенщиной. Он тогда просто задохнулся от обиды. И ушел от общения с ним на пару месяцев. В течение этих шестидесяти дней все и произошло.

– Я обиделся и перестал с ним общаться. Два месяца не разговаривал. И вдруг он мне звонит спустя шестьдесят четыре дня с нашей ссоры и требует вернуть его деньги! Я в шоке и непонятках. Спрашиваю: «Ты в разуме? С ума не сошел? Какие деньги?» А он мне: «Мы же с тобой вместе решили, что утверждаем проект расширения, так? Так…» Я молчу. А он продолжает. Потом будто бы я отправил Паше несколько голосовых сообщений, в которых был согласен со всеми его перспективными решениями. А, чуть не забыл! В самом начале всей это махинации от меня ему было сообщение, что я предпочитаю общаться с ним именно в таком формате. Либо так, либо никак. Мы ведь не общались тогда вообще, а он решил, что я отправляю ему голосовые, чтобы не пересекаться даже в телефонных разговорах. И его это будто вполне устраивало. Тем более что он несколько раз пытался до меня дозвониться и понял, что я его звонки блокирую. В общем, все эти два месяца он получал от меня согласие на все действия именно таким образом. В конце концов случилось то, что случилось. Будто бы я отправил ему очередное голосовое сообщение, в котором сообщал номер счета, куда надо слить необходимые для нового направления деньги. Будто это было требование инвесторов, с которыми я пересекся тоже и договорился. Работа по прежним разрозненным счетам