Искатель, 1999 №5 - Олег Суворов

— По-моему, это не из той оперы, — невольно улыбнулся Гринев, на этот раз первый поднимая свою рюмку и чокаясь с соседом. — Кстати, еще неизвестно, как отличить настоящих ментов от поддельных?

— Да вот, пожалуйста, перед тобой сидит настоящий мент, — гордо выпрямился в кресле Донецкий, бросая на собеседника снисходительный взгляд.

— Ага, и при всей вашей любви к порядку вы всего несколько минут назад советовали мне не подавать в суд, а откупиться от этих негодяев! Вы как-то путаете порядок и законность. Порядок можно наводить любыми средствами, в том числе и «железной рукой», законность устанавливается только благодаря демократии, когда не будет «неподсудных». Впрочем, оставим этот бесполезный разговор, скажите-ка мне лучше вот что — к вам тут не заходил один следователь, Прижогин его фамилия? Это по делу об исчезновении Ирины…

— Нет, не заходил, — покачал головой Донецкий, — да я днем езжу по издательствам, так что он мог меня не застать. Представляешь, из издательства «Террариум» никак аванс не выбью! К телефону не подходят, подлецы, приезжаешь туда — не принимают! А ведь мои-то книги…

— Да ладно вам! — отмахнулся Гринев. — Мне сейчас не до этого. Ирину бы найти!

— Я понимаю. Мне и самому жаль девушку — ты не поверишь, как я за нее переживаю. И куда она могла деться? Эх, жаль, я тебя в свое время на ней не женил!

— Вы думаете, это зависело от вас? — с иронией поинтересовался Гринев и с облегчением разлил водку, опустошив бутылку до конца. — Ну, давайте по последней. За то, чтобы Ирина наконец нашлась!

— И за то, чтобы моя жена подольше не находилась! — захохотал детективщик, только что отправивший ее в гости.

Когда он, наконец, ушел, Гринев, не торопясь, убрал бутылку, ополоснул рюмки и завалился на диван, уставившись в потолок. Вот старый черт, затронул-таки больную тему! Ах, Ириша, милая, чудная, красивая… Какой удивительный уют царил в ее квартире, как повезло ее проклятому мужу! А ведь действительно, на его месте мог бы оказаться и он сам — но почему же этого не случилось? Гринев так растрогался от сочувствия к самому себе, что на глаза навернулись слезы…

Когда в прихожей зазвонил телефон, ему долго не хотелось подниматься и идти брать трубку. Вдруг это опять Донецкий, которому захотелось «Добавить»?

— Да? — наконец, сухо сказал он, готовясь дать отпор неугомонному соседу, и мгновенно оцепенел, услышав хорошо знакомый голос…

«…Хотя я женщина домашняя и люблю уют, никогда не смейте называть меня домохозяйкой — обижусь, — всегда говорила Ирина своим друзьям и знакомым. — В самом этом слове есть что-то невыносимо мещанское — так и видится растрепанная тетушка неопределенного возраста в старом халате, взмыленная от стирки и мытья полов. А я же совсем не такая», — кокетливо добавляла она, напрашиваясь на комплименты, которые не замедляли последовать.

Однако ненавидя слово «домохозяйка», она очень быстро привыкла и полюбила то положение, которое этим словом обозначалось — а это было положение женщины, целиком перешедшей на содержание своего мужа и озабоченной лишь тем, как содержать в порядке и себя, и свою прекрасно обставленную квартиру.

Всю жизнь Ирина охотно училась и много читала. Как приятно было мнить себя женщиной умной и образованной, уютно устроившись с любимой книгой на любимом диване! В юности, она порой не могла отказаться от желания понежиться в тишине и покое даже ради свидания с приятным молодым человеком. А уж о том, чтобы очертя голову пуститься в какую-нибудь отчаянную любовную авантюру, которая могла бы закончиться пробуждением в чужой квартире, не могло быть и речи! Поэтому поклонники у нее менялись достаточно часто, хотя это никогда ее особенно не волновало.

Она была женщиной предельно рассудительной и не слишком эротичной, а сознание своей эффектной, бросающейся в глаза красоты придавало ей томность и самоуверенность. Впрочем, после смерти родителей и окончания института надо было сделать выбор и, разумно взвесив все до мелочей, решить, каким же образом распорядиться всеми своими талантами, не слишком меняя при этом привычный образ жизни.

Проработав несколько лет по специальности, Ирина поняла, что карьера деловой женщины ее не слишком привлекает, — следовательно, надо было выходить замуж. Претендентов на ее руку хватало, но самый подходящий кандидат был отобран не сердцем, а разумом. Это был спокойный, рассудительный и весьма приятный мужчина, который сразу же согласился со всеми ее условиями и даже сам предложил ей бросить работу и заниматься тем, что она сочтет нужным.

В целом, после пяти лет брака, Ирина пришла к выводу, что сделала верный выбор. Уют, покой, созерцательность и преданный, богатый муж, который целыми днями пропадал на работе, ездил в командировки и при этом обеспечивал все ее прихоти и капризы.

Да, она прекрасно сознавала, что ей уже за тридцать, но на все предложения мужа завести ребенка отвечала решительным отказом. Зачем ей эта головная боль, когда она еще окончательно не разобралась со смыслом собственной жизни! Только самые тупые и примитивные самки могут видеть этот смысл в детях.

Отстаивая эту точку зрения, она даже придумала целую теорию, доказывающую, что смысл человеческой жизни никоим образом не может заключаться в потомстве — это допустимо только для животных. Хищник рождает хищника, травоядное существо травоядное, и тут нет проблем. Но если ты родила убийцу, маньяка или проститутку — можешь ли ты сказать, что твоя жизнь была прожита напрасно? Нет и еще раз нет! Впрочем, если ты, напротив, родишь гения, то и тогда не сможешь сказать, что жизнь удалась.

Муж сделал вид, что согласился с ее доводами, и какое-то время все продолжалось по-прежнему. И вдруг, совершенно случайно Ирина узнала о том, что он ей изменяет. Нет, разумеется, она прекрасно понимала природу мужчин и не имела ничего против его периодических встреч — особенно во время командировок — с женщинами легкого поведения, тем более что к выполнению собственных супружеских обязанностей она относилась достаточно равнодушно. Но одно дело — «одноразовая постель», другое дело — постоянные и неоднократные встречи.

В свое время, когда муж сообщил ей, что хочет снять для своей фирмы квартиру в Киеве, чтобы во время командировок жить там, а не в гостинице, она решительно этому воспротивилась. У постоянной квартиры может появиться и постоянная хозяйка — а это уже грозило серьезными осложнениями в их устоявшихся семейных отношениях. В итоге муж — по крайней мере на словах — вынужден был отказаться от этой идеи и по-прежнему бронировал