Девушка из спасательной шлюпки - Эйлин Энрайт Ходжеттс

дрожь и приказал себе больше никогда не думать о той ночи, которую ему пришлось провести на воде. Он отбросил все воспоминания и сосредоточился на будущем. Если Тоусон добудет «Матрешку» и вернется в Америку, он сможет больше не опасаться, что люди в черных пальто переломают ему пальцы. Он расплатится с долгами, и, если слухи были верны, оставшихся денег ему хватит до конца жизни.

– Из Сибири везут необычный алмаз. Он называется «Матрешка».

– Никогда о таком не слышал. Сколько карат?

– Его ценность измеряется не в каратах, – рассмеялся его информатор. – Он уникален. Единственный в своем роде.

– Не понимаю.

– Никто не понимает. Никто не знает, как такое могло произойти. Ты знаешь, что такое матрешка?

– Нет.

– Так в России называют кукол, тех, что вкладываются одна в другую. Этот алмаз похож на такую куклу: один алмаз находится внутри другого.

Сердце Тоусона замерло. Он заплатил за эту информацию, но она казалась полной бессмыслицей.

– Один находится внутри другого? – переспросил он.

– Да. Этот алмаз пустой внутри, и в этой полости находится другой алмаз. Видно, как он там болтается. Можно посмотреть сквозь алмаз и увидеть в нем другой.

Тоусон прокрался мимо шлюпок, продолжая двигаться к корме судна. Впереди он заметил поручни. Неужели снова тупик? Он осторожно приблизился, держась в тени. Несмотря на рокот машин, до него доносились сердитые женские голоса.

Тоусон бросил взгляд на «воронье гнездо». Он рассудил, что если не видит наблюдателя, то и тот его тоже не видит. Поручни не представляли собой непреодолимого препятствия. Тоусон без труда мог бы через них перебраться. Он положил руку на верхнюю перекладину и посмотрел вниз. Внизу была прогулочная палуба третьего класса – безлюдное и продуваемое пространство метрах в десяти под ним. На палубе стояли на коленях две женщины. Одна из них сердито кричала, а другая, похоже, пыталась ее утешить. Та, что кричала, встала на ноги, и Тоусон тут же ее узнал. Воровка, схватившая «Матрешку», была здесь – совсем близко, но все равно вне досягаемости.

Он огляделся в поисках трапа. Должен же быть способ спуститься! Двигаясь вдоль поручней, он заметил внизу в тени очертания человеческой фигуры. Тусклый свет от бортовых огней осветил задранное вверх лицо, отмеченное белым шрамом. Мужчина стоял совершенно неподвижно, но уверенной в себе позы человека на нижней палубе оказалось достаточно, чтобы Тоусон отступил на шаг, потом еще, и еще, пока не обратился в бегство.

Он вернулся через шлюпочную палубу, убеждая себя, что видел достаточно. Он знал, где она. В Саутгемптоне ей от него не скрыться.

Глава шестая

Даличский клуб

Гарри Хейзелтон

Первые признаки приближавшейся весны уступили место холодной мороси, и Гарри весьма продрог за время прогулки через весь Лондон от конторы «Кунарда». Войдя в Даличский клуб, он с удовлетворением увидел, что один из пожилых слуг, работавших здесь, принес ведерко угля, чтобы подбросить его в затухающий камин. Сэр Эрнест Шеклтон, сидевший в высоком кресле возле каминной решетки, при приближении Гарри оторвался от газеты.

– А вот и ты, Гарри. Видел сегодняшние заголовки?

– Я был занят, – покачал головой Гарри. – Обошел сегодня три судоходные компании.

– Все еще ищешь пропавших девушек? Подозреваешь, что их увезли за моря?

Гарри горько рассмеялся.

– Исчезни они где-нибудь к востоку от Суэца, то для их поисков я был бы самым подходящим человеком, и сейчас бы на меня работал десяток уличных мальчишек. Увы, в данный момент я располагаю лишь болтливой служанкой по имени Бетси Кэтчпоул, которая подозревает, что сестры уплыли на корабле.

Гарри дождался, пока слуга вернет к жизни огонь в камине, после чего занял кресло напротив Шеклтона.

Слуга застыл в почтительном полупоклоне.

– Что-нибудь желаете, капитан?

– Чай.

– Чай? – нахмурился Шеклтон. – Солнце уже перевалило за нок рею. Самое время для джина и тоника.

Гарри с трудом подавил воспоминание.

В офицерской столовой в Лакхнау джин с тоником подавали официанты в тюрбанах. К тому времени за окном уже переставало безжалостно палить тропическое солнце. В надвигавшихся сумерках осторожно заводил первую песню козодой. Гул голосов возвестил о прибытии генерала, вернувшегося из длительного отпуска в Англии. Завтра он устроит смотр своим войскам. А сегодня его офицеры устраивают смотр молодой генеральской жене.

Она вошла под руку с мужем, наполнив зал воспоминаниями обо всем том, что Гарри оставил среди зеленых полей и садов родной страны. Песня козодоя превратилась в соловьиную трель, а белое муслиновое платье засияло, словно луноцвет. Но выражение ее лица заставило Гарри замереть на месте, когда все остальные подались вперед. Новобрачная, эта английская роза, была до смерти перепугана.

Гарри заставил себя вернуться в настоящее.

– Только чай, – сказал он.

Шеклтон зашелестел газетой.

– Новости из Америки, – провозгласил он, переворачивая страницы. – Судя по всему, офицеров «Титаника» отпустят домой не скоро. Они переносят следствие из Нью-Йорка в Вашингтон и подтягивают тяжелую артиллерию в виде целой оравы сенаторов, которые задают кучу вопросов, демонстрируя полнейшее невежество во всем, что касается морских законов. Что может бывший техасский скотовод, подавшийся в политику, понимать во льдах Северной Атлантики? – он раздраженно хлопнул газетой по столику рядом со своим креслом. – Кажется, они уже нашли козла отпущения. Ведут дело к тому, что виноват Исмей, потому что корабль шел слишком быстро.

– Исмей? – переспросил Гарри.

Изначально решив для себя, что американцы не имеют права расследовать гибель британского судна, он перестал читать репортажи на эту тему. Хотя Гарри и слышал, как газетчики выкрикивают заголовки, но за тем, что происходит в Нью-Йорке, он не следил. На мгновение фамилия Исмея выскочила у него из памяти.

– Брюс Исмей, президент «Уайт стар лайн», – нетерпеливо напомнил ему Шеклтон. – Он совершил огромную ошибку, заняв место в одной из шлюпок.

Гарри вспомнил толпу, собравшуюся у Тауэр-Хилла, где каждый человек представлял одну из жертв катастрофы. Столько людей погибло. Что с того, что один человек выжил? Каким образом смерть Исмея могла что-то изменить?

– Не знаю, как бы я поступил на его месте, – сказал он. – Если бы место пустовало и пришлось выбирать, сесть в шлюпку или попытать счастья, бросившись в море и отыскав какой-нибудь плавучий предмет…

– Броситься в море – значит вынести себе смертный приговор, – прервал его Шеклтон. – Я слышал, что в воду пошвыряли шезлонги с палубы, думая, что люди смогут удержаться на плаву с их помощью, но у них не было ни малейшего шанса. Человек продержится в такой холодной воде не дольше нескольких минут. На пути к полюсу один из наших ребят