Смерть в квадрате - Евгения Витальевна Кретова

class="p1">– Поня-ятно. – Он посмотрел на Глеба. – Давай сверимся с детализацией по Нелейко и Сорову, а? Я считаю, надо сделать запрос сотовому оператору, подетально и выяснить, не только как передвигалась девушка в день исчезновения, где была, но и выяснить по двум задержанным – где они были и пересекались ли их локации.

Глеб кивнул:

– Думаешь, они могут быть знакомы.

– Как минимум это обстоятельство нужно исключить.

Глава 18

Пока готовилась информация от сотового оператора по Нелейко и Сорову, Макс отправился выяснить, чем ещё занималась пропавшая Глафира Темных в день исчезновения. И большую часть дня она провела в парке… Он хотел бы выяснить, что могла делать девушка в парке с пяти утра почти до вечера. Мог ли кто за ней последовать из леса?

Семья ничего не пояснила – девушка уже больше полугода как стала зарабатывать съёмками, жила отдельно.

– Да и прежде не слишком нас в свои дела пускала, – всплакнула её мать, пожилая и выцветшая от горя женщина.

Она просила найти дочь. Макс взял волосы с расчёски девушки – чтобы сверить ДНК – и обещал приложить все усилия. Это было совсем не то, что хотят услышать родственники потерпевших. Им как раз нужно обещание найти близких, вернуть всё на круги своя… Но ни один следователь не станет этого делать – внушать напрасные надежды, убеждать, будто всё хорошо, а он – волшебник Мерлин как минимум. Вот и сейчас в глазах матери Глафиры мелькнуло отчаянье. Прижав к губам замусоленный платок, она порывисто выдохнула и зажмурилась, едва сдержав рыдания. Макс заторопился к выходу.

– Подскажите, у неё парень был?

Мать отрицательно покачала головой и тут же кивнула:

– Был вроде, но кто и что – не знаю, не знакомила она меня со своими ухажёрами. – Она собралась было заплакать, когда её лицо внезапно озарилось идеей, будто лампочка внутри зажглась: – Алёна… Алёна Седина, они дружат со школы, в одной группе сейчас учатся, она должна знать. Глаша что-то говорила о съёмках, но в какие дни они, где… не знаю. А Алёнка может знать, она въедливая, про всех всё знает!

Алёна Седина была в числе опрошенных следователем, ничего не сообщила: или не знает, или ей есть что скрывать.

Уже стоя в скверике у дома Темных, он набрал номер Аделии:

– Ну, наконец-то, – жена отозвалась весёлым голосом. – Ты можешь объяснить, что происходит? Какого лешего за мной как с писаной торбой вся полиция города носится, таскает супчики, домашние сухарики, кофе крафтовый и ресторанное рагу в лотках?!

– Они не ресторанные, как я могу догадаться, – Макс улыбнулся. Голос любимой женщины, доносившийся из динамиков, растворял расстояние и отодвигал мрачную уральскую осень. – Это Мария Кузьминична, из столовой местного следственного комитета.

– Из столовой?.. – Аделия поперхнулась. – Ну, знаешь… Это же Бочкин, получается, твой напряг бедную женщину… Фух, неудобно-то как!

Макс отмахнулся:

– Брось! Воспринимай это как шефство. Приеду, зайдём, спасибо скажем…

– О, насчёт «приеду»! – Аделия оживилась. – Когда этот счастливый момент случится?

– Я его приближаю, как могу, – Макс помрачнел, посмотрел на склонившиеся над ним свинцовые тучи. – Думаю, день-два и смогу ехать назад.

– День-два – это ещё по-божески, это тебе ещё три дня отпуска останется!

Туча швырнула ему за шиворот сноп ледяного дождя. Макс поёжился, поднял воротник, втянул голову в плечи и заторопился к машине.

– Целых три дня, Адель! Прикинь? Главное, чтобы вас уже выписали.

– Выпишут, куда они денутся. Им такое внимание дорого обходится, – Аделия рассмеялась. – Полиция каждый час приезжает то о здоровье справиться, то гостинец передать, а вечером Бочкин твой дежурного донимает вопросами…

У Макса отлегло от сердца. Вот что значит корпоративная этика.

* * *

Макс отправился в ВУЗ.

Челябинский государственный институт культуры оказался современным зданием почти в центре города. Светлое, в окружении елей, спрятанное в паутине пешеходных дорожек, оно немного застряло во временах: все еще тлело советским прошлым, но уже впитывало современные технологии. Кто-то бы назвал это преемственностью, Макс был уверен – все дело в стенах. Они хранят воспоминания обо всех поколениях студентов, они чтят свое прошлое, и время ведет здесь неторопливый бег, смиряясь с ностальгией.

Пройдя в приемную ректора, он уже через десять минут знал, в какой аудитории сейчас занимается подруга Глафиры Темных, а еще через пять минут разглядывал верткую блондинку со вздернутым носом, одаренную живой и, как это говорят в творческих кругах, безыскусной красотой. Алена Седина имела кудри, заплетенные в тугой и непокорный пучок, светло-синие глаза и живой характер. Если есть у актрис амплуа, то Глафира Темных была вамп, а вот ее подруге, скорее всего, предлагали роли детей, веселых и доброжелательных спутниц, всевозможных проказниц и шутниц. Алена оказалась маленькой, миленькой, курносенькой девушкой… и все у нее было таким складным, таким миниатюрным, что иначе как с уменьшительно-ласкательными суффиксами не назовешь.

– Ничего не знаю, я уже вашему коллеге доложила, – неожиданно сурово отозвалась девушка.

В деканате им выделили свободную аудиторию, и теперь Макс сидел за партой, а она стояла перед ним у кафедры, неторопливо играя кистью на замшевом пояске. И смотрела с укором, словно отыгрывала чью-то роль.

Макс вздохнул:

– Смотрите, Алена Сергеевна, ситуация складывается следующая. Ваша подруга пропала шесть дней назад, найти ее живой и здоровой остается все меньше шансов, и преступник сейчас находится на свободе, возможно, приглядывается к новой жертве, возможно, заметает следы или готовит свой отъезд за границу. И с каждым часом, нет – даже с каждой минутой, найти его становится все труднее. Мама Глафиры Темных надеется, что вы поможете следствию…

Расчет оказался верным: упоминание матери пропавшей вкупе с констатацией факта гибели подруги сыграли нужную роль, девушка нахмурилась, смутилась. Если они с Глафирой были школьными подругами, значит, она бывала у нее дома, должна была знать мать Темных, и ей должно стать совестно прятать от нее, не от следствия даже, правду. Алена побледнела, хмуро бросила:

– Да я же ничего не знаю! Верно, мы близки с Глашей, но не настолько, чтобы она меня делала своей наперсницей и отчитывалась, куда ходит, с кем встречается… Не принято у нас сейчас так, понимаете? Личные границы.

– Когда вы в последний раз с ней виделись?

Алена, не задумываясь, ответила:

– Неделю назад. Здесь, в институте. У нас лекции были. Но с практического занятия она убежала… сказала, что ей нужно выспаться. – Девушка осеклась, словно сожалела, что сдала прогул подруги и у той теперь будут проблемы.

«Не-ет, прогул – это меньшее из зол, приключившихся с Темных», – отметил про