Смерть в квадрате - Евгения Витальевна Кретова

– Для чего она должна была выспаться?

– Ей рано утром на съемки надо было…

– Что она делала в парке с пяти утра в день исчезновения?

Девушка пожала плечами:

– Ну, это несложно. Глаша на съемках была.

– В парке?

Алена снова кивнула:

– Да, у нее был оплачен съемочный день, это обычная практика.

– И кого она там играла?

У девушки забегали глаза, она закусила губу и натеребила поясок отчаяннее.

– Она не говорила.

Макс посмотрел с удивлением. Ему было сложно представить, чтоб школьные подруги не обсудили такую важную деталь, как роль в настоящем кино одной из них, да еще и в крупном проекте московского режиссера.

– Алена Сергеевна, насколько отношения у вас с Глафирой Темных являются доверительными на самом деле?

У девушки обострилось лицо, осунулось. Роль, которую она так тщательно несла, оказалась неподъемной. Алена стала обычной девушкой миниатюрного роста, со странно серыми глазами и тугим пучком на затылке.

– Что вы хотите от меня услышать? Позорное: мы поссорились и почти не общались?!

Макс пожал плечами:

– Почему «позорное»? Это жизнь… Из-за чего вы поссорились с Глафирой?

– Да из-за Глафиры! Она перестала делать домашку, я делала за двоих, а Глашка, не моргнув глазом, списывала и выдавала все за свою работу. Ну, я и возмутилась. Типа, я что ей, нанималась ассистентом домашку делать? Она сказала, что я ей просто завидую. – Алена скрестила руки на груди, фыркнула. – Было бы чему завидовать…

Макс прикинул:

– То есть сколько времени вы были в ссоре?

Девушка ответила, чуть помедлив – переводила дыхание, ей будто бы хотелось сказать больше о подруге.

– С сентября…

Макс вздохнул: такой замечательный канал информации пропал. Но, с другой стороны, верная подруга принялась бы прикрывать спину наперснице, а заклятая, наоборот, расскажет больше, чем следует.

«Что ж, стоит попробовать», – решил он.

– Алена Сергеевна, скажите, у Глафиры есть парень?

– Есть, конечно.

– Имя знаете? Где работает, учится, номер телефона?

Девушка мотнула головой:

– Нет, ничего из этого. – Она улыбнулась, на этот раз виновато. – Личные границы, помните?

Макс помнил и ненавидел их, эти личные границы, за которыми можно прятать самые неприглядные тайны, а иногда и преступления.

– Но он есть? Вам ведь что-то о нем известно?

Алена кивнула:

– Насколько я понимаю, он не из нашей среды, не творческий…

– Почему вы так решили?

Девушка вздохнула и в задумчивости отвела взгляд:

– Глаша как-то говорила, давно, еще до нашей ссоры, что ее раздражает, когда человек лезет с советами, но абсолютно ничего при этом не понимает в ее профессии.

– Это было сказано в отношении ее молодого человека?

– Да, мы обсуждали своих парней. И Глаша вот такое сказала… И мне показалось, с какой-то даже обидой, надрывом. И недавно я слышала, как они ругались по телефону.

– С ним? – уточнил Макс: домыслы в расследовании ему не помогут, мало ли с кем ругалась по телефону девушка, может, с навигатором?

Алена задумалась.

– Думаю, что так…

– И как давно произошел этот разговор?

Девушка посмотрела в окно, обдумывая ответ:

– Недели две-две с половиной назад. Мне кажется, он что-то натворил, она называла его «кобелем вшивым», – девушка смущенно улыбнулась.

– Насколько близкие у них отношения?

Алена усмехнулась:

– Если вы хотите узнать, спали ли они вместе, то не знаю. Глаша не любит, когда лезут с такими интимными вопросами. – По лицу Алены пробежала тень, она поняла, что снова сказала о подруге в настоящем времени, а вероятнее всего следовало уже в прошедшем. Она вздохнула и закусила губу, опустила взгляд.

– Его имя когда-нибудь звучало? Какие-то еще подробности, может, приметы… Ну, не знаю, наличие татуировки, стрижка, рост, где познакомились.

Девушка покачала головой:

– Она называла его «Масик», но это ни о чем не говорит, это не сокращение от имени. «Масик» – это «мальчик». Она так всегда… говорила, еще со школы… Она говорила, что ей так удобно: не надо запоминать имя, заводить всякий раз новый контакт. Номер в телефонной книге сменила, и все – Масик остался Масиком, только уже совсем другим. Да, он наверняка довольно высокий, она не любила низкорослых парней, и обязательно бы упомянула в разговоре, что он «не стандарт». Она выбирала высоких, плечистых мужчин… – Она развела руками: – Это, к сожалению, все, что я могу сказать…

В аудиторию заглянули. Вихрастая голова просунулась в дверную щель и тут же с хохотом убралась обратно. Алена заторопилась.

– Мне идти надо. Можно? – она с тоской и тревогой посмотрела на следователя.

Макс кивнул:

– Да, я почти все узнал, что хотел. Последний вопрос: что за кино снималось, вы случайно не знаете? Или это тоже «личные границы»?

Девушка полоснула его взглядом, но ответила подчеркнуто спокойным тоном:

– Да какой тут может быть секрет, в фойе на информационной панели висело приглашение на пробы… Я и сама ходила, на роль местного следователя пробовалась. Не прошла… «Следак с Петровки», так, кажется, фильм называется.

Имя и контактные данные режиссера она, конечно, не запомнила. Но это ничего: он найдет этого парня, кем бы он ни был, из-под земли откопает при необходимости.

Макс оставил свою визитку – на случай, если девушка вспомнит что-то важное, и выйдя из здания института, втянул носом сырой, заплесневелый воздух.

Он набрал номер Глеба – расшифровки по телефонным звонкам Нелейко и Сорова пока не поступили. Значит, придется еще ждать.

Он неторопливо брел по мокрым после дождя тропинкам в сторону автобусной остановки, где припарковал машину Глеба, и набирал номер Аделии.

– Привет, Адель, как вы там?

Глава 19

Утром Аделия спустилась в фойе узнать, появлялась ли Нелличка.

Администратор заверила, что – нет, не появлялась.

– Я, признаться, даже не знаю, о ком вы говорите, – понизив голос, сообщила девушка и заговорщицки улыбнулась.

Аделия насторожилась:

– В каком смысле?

– Ну, я просто ни разу не видела девушку, никакую – ни по вашему описанию, ни какую-то другую – рядом с гостьей из указанного вами номера, – администратор пожала плечами.

– Вы давно здесь работаете? – Догадка, что девушка работает здесь недавно и желает набить себе цену, неприятно полоснула Аделию.

Администратор посмотрела на нее с укором:

– Больше двух лет… Вы не думайте, я не пытаюсь обмануть вас и привлечь ваше внимание. Я правда хотела бы помочь, поэтому и сказала, что с той гостьей никто никогда не бывает. Кроме вас.

Она еще раз улыбнулась – на этот раз специально отработанной улыбкой, которая должна была означать «Я уделила вам слишком много внимания», и увлеклась работой: отойдя к стене, она открыла