Дело о лесном монстре - Марина Серова

фраза, которой можно охарактеризовать человека, идущего ночью в лес в одиночестве, чтобы отыскать пропавшую там подругу. Что-то в этой истории не давало Тане покоя. Не клеилось, сколько клея ни лей.

Семья Юмы тоже была гостеприимна. Однако в этом доме кофе Ивановой не предложили. Зато налили парного молока. К такому угощению Таня точно была не готова, а потому уставилась на чашку с таким видом, будто та в любой момент могла на нее напасть.

— Спасибо, — тем не менее поблагодарить хозяйку дома за угощение она была обязана.

— Угощайся. Только что козу подоила.

Таня кивнула и ради приличия поднесла чашку ко рту и макнулась в молоко верхней губой, не делая и глотка. Молоко она совсем не любила. Разве что в кофе в качестве хорошо взбитой пенки в капучино.

— Я хотела поговорить о вашей внучке Юме. Мне известно, при каких обстоятельствах она пропала, но, может, вам известно больше? Не было ли у Юмы планов уехать отсюда?

Пожилая женщина хмыкнула:

— Думаете, моя внучка могла сбежать в город через лес?

В отличие от всех остальных местных жителей, с которыми Тане приходилось вести беседу, эта женщина была какой-то иной. Она не походила на типичную поселковую бабушку: даже говоря о козе, которую она только что подоила, она выглядела так, будто рассуждала о русской литературе времен девятнадцатого века. И дело было даже не во внешнем виде, а в интонациях и в том, как эта женщина держала себя.

Тане было бы любопытно увидеть ее молодой. Наверняка она и в те годы уже создавала впечатление аристократичной дамы, которой мужчины при встрече целуют руку вместо простого словесного приветствия.

— Так думать было бы глупо, но нельзя отметать версию побега.

Танина собеседница кивнула:

— Возможно. Вот только Юма не сбежала бы из дома, не предупредив меня.

Она, возможно, хотела сказать еще что-то, но тут темно-красная штора, висящая в дверном проеме и заменяющая межкомнатную дверь, отодвинулась. В помещение вошел Алан.

— Вы что здесь забыли? — спросил он негромко, но от тона голоса по рукам Тани побежали мурашки. Будто холодом повеяло, честное слово.

Еще и взгляд этот. Иванова даже растерялась от того, как он налетел на нее. Из всех возможных сравнений на ум Тани пришло только сравнение с ледяным арктическим штормом.

Таня даже вжалась в спинку кресла, на котором сидела:

— Ищу вашу сестру.

— Здесь?

Подобные вопросы задавал Ивановой и отец Леры, но теперь из уст Алана это прозвучало не просто как пассивно-агрессивный вопрос, а как предостережение и угроза.

— Здесь я опрашиваю вашу бабушку, — в тон ему ответила Иванова. Собравшись, она расправила плечи и посмотрела мужчине прямо в глаза. — С вами мне тоже надо поговорить.

— Бабушке нельзя волноваться, — бросил он, все еще не пытаясь скрыть недовольство.

Тане не казалось, что ее собеседница нервничала; она даже бросила взгляд на женщину. Та сидела в кресле напротив все так же изящно и неподвижно. Только взгляд бегал от внука к гостье и обратно, не выражая никаких определенных эмоций.

Она не казалась нервной или напуганной. Это лишь делало недовольство Алана более беспочвенным.

Алан не пытался это свое недовольство унимать.

— Выйдем, — произнес он. Что было удивительно, так это то, что он не кричал и даже не повышал голос, но все равно звучал так, будто Тане стоило зажать ладонями уши из-за громкости.

— Я еще не закончила разговор.

— Разговор уже закончился, — ответил Алан. Он протянул руку и положил ее на подлокотник в непосредственной близости от локтя Тани. Не схватил, не потянул, а просто положил.

Тем не менее Иванова все равно ощутила себя пойманной.

Кивнув своей неудавшейся собеседнице, Таня поднялась на ноги. Усугублять конфликт, как она по своему обширному опыту знала, не стоило. Но и проглатывать все это молча она не хотела.

— Вы можете присутствовать при нашем разговоре.

— Допросе!

— Я не располагаю полномочиями проводить допрос. Да и нет причин. Ваша бабушка последняя, кого я бы стала подозревать. Мне просто нужно было узнать о Юме. Чтобы понять, откуда начинать вести расследование.

Мужчина хмыкнул, и столько недовольства было в этом коротком звуке, что Таня невольно оскорбилась.

— Вы здесь уже вторые сутки, — сказал Алан, делая шаг назад. — А все еще не знаете, откуда начинать вести расследование. Быть может, Лизе стоит снова съездить в город и поискать детектива получше.

Он развернулся и вышел из комнаты.

Недовольная Таня бросилась следом, едва не забыв попрощаться с хозяйкой дома:

— Вы! Да что вы знаете о том, как вести расследования?

Она налетела на Алана уже на пороге дома. Уж очень длинные ноги у мужчины были и непомерно широкие шаги.

— Не думаю, что ради того, чтобы вести расследование, необходимо лезть к безутешной женщине, у которой еще совсем недавно в лесу бесследно пропала внучка.

Таня медленно, но верно вскипала.

Хотелось высказать пару ласковых этому умнику, а лучше послать его далеко и надолго, а потом вернуться к разговору с бабушкой Юмы. Вот только беда была в том, что она бабушка не только Юмы, но и Алана. Того самого Алана, который вряд ли спустит на тормозах ее возвращение в дом.

— Если ты такой всезнающий, скажи, как мне искать твою сестру и остальных девочек? Или, раз ты у нас колдун, спросишь у потусторонних сил? Как думаешь, они подскажут? Будут более полезны, чем я?

Лицо Алана злости больше не выражало. Даже глаза вновь стали такими же холодными, как при их первой встрече, тогда как во время их «разговора» в доме они буквально пылали пламенем.

— От потусторонних сил толку больше будет, — выдал Алан. Намеренно медленно тянул гласные, будто давая Тане возможность прочувствовать каждую букву.

Таня буквы прочувствовала и теперь хотела дать Алану прочувствовать боль от ее удара. Но влезать в драку без крайней необходимости было против ее правил.

Внутренний голос упрямо кричал, что и выслушивать всякие оскорбления в ее сторону тоже против ее же, Ивановой, правил. Но внутренний голос с треском эту битву проиграл.

Зато предложил другой прекрасный способ, как сделать человеку больно без применения физической силы.

— Знаете, что общего между потусторонними силами и вашим участием в жизни сестры? Ни того, ни другого не существует.

Таня порадовалась, что так вовремя вспомнила рассказ Лизы о том, что Алан оставил сестру у бабушки, когда та была еще маленькой. Она не знала точно, приезжал ли он все эти годы, но, судя по отношению к нему местных жителей как к диковинке, Алан сестру и бабушку своими визитами не