Дело о лесном монстре - Марина Серова

— С вами все в порядке? — задала Таня самый глупый вопрос из всех, которые могла только задать. Но с другой стороны, ее можно было понять: что вообще спрашивать в такой ситуации?

Девушка буквально подпрыгнула на месте и обернулась к Тане, смотря на нее поистине диким взглядом.

Выдав что-то громкое, но совершенно нечленораздельное, девушка, прямо как была на четвереньках, подползла к Тане за считаные мгновения и вцепилась в штанину ее джинсов.

— Он напал на меня. Хотел утащить в лес, — смогла понять Иванова из кучи неразборчивых стенаний.

— Кто?

— Монстр! Оборотень! — громко и четко прокричала девушка, до боли вцепляясь пальцами в ногу Тани.

Иванова поморщилась и попыталась отцепить от себя руки девушки, но та не сдавалась. Хваталась сильнее, сжимая ногу, скрытую под тканью джинсов, и явно оставляя на коже синяки. Таня была готова скривиться от боли, но изо всех сил пыталась сохранять лицо.

Она присела рядом с девушкой и обхватила ее плечи руками. Немного встряхнула — впрочем, это произвело мало эффекта.

— Кто это был? — продолжала спрашивать Таня. — Ты сможешь его описать?

— Да! — воскликнула девушка со всей уверенностью, но голова ее, противореча словам, покачалась из стороны в сторону.

— Какой он был?

— Это был монстр. — девушка упрямо повторяла эти слова снова и снова. А потом вдруг рассмеялась: — Он схватил меня и потащил в лес. Но я закричала, и он убежал. Я закричала, и он убежал!

Девушке явно требовалось успокоительное, возможно, даже не одна рюмка.

Вся бледная, с огромными вытаращенными и красным от слез глазами, она продолжала цепляться за Таню, будто та была спасательным кругом. Будто от того, как крепко она схватится за руки или ноги Ивановой, зависит, вернется ли за ней монстр или оставит жить в покое.

— Не бывает никаких монстров. — Таня еще раз встряхнула девушку за плечи. — Расскажи, что ты видела?

Подняв взгляд на Таню, девушка замолчала. В тишине они провели долгих секунд пять-шесть, на тот момент показавшихся вечностью.

— Он был огромный. Метров двух или выше. Косматый. — она абстрактно стала водить рукой по щекам, либо намекая на то, что у нападавшего была борода, либо потеряв рассудок из-за случившегося и начав делать странные беспричинные вещи. — Это были не волосы. А мех. Как у животных!

Глава 11

В слова девушки — а в особенности в ее заверения по поводу встречи с монстром — Таня не поверила ни на секунду. Ну и что, что она сама как-то видела кого-то высокого и «косматого» на опушке леса. Ну и что, что ей как-то приснился кто-то подобный, стоящий под ее окнами.

В первую встречу это мог быть кто угодно — Таня была достаточно далеко и просто могла не разглядеть как следует. А ведь там мог оказаться обычный грибник или случайный поселковый житель, который вышел прогуляться в хорошую погоду.

Второе происшествие и встречей-то не назовешь. Это ведь был просто сон. Сон, и ничего более. А сны, как известно, к делу не пришьешь, так что и думать об этом нечего.

Не бывает никаких монстров, и Иванова прекрасно это знала. А всякий, кто попытается ее в этом разубедить, получит в ответ лишь заразительный и бесконечно искренний Танин смех.

Потому что монстров не бы-ва-ет! И точка.

Девушку попытался утащить в лес какой-то ряженый. Возможно, даже тот самый, который похитил Леру, Свету, Таю и Юму.

Таня ощутила, что взяла верный след. Ей стоило получше исследовать ту опушку. Она была почти на тысячу процентов уверена, что при должном осмотре места преступления обнаружит следы. Человеческие следы нападавшего. А дальше костьми ляжет, но выследит этого шутника. И девочек найдет.

И никаких монстров не бывает.

Пострадавшую от нападения девушку Таня отвела к фельдшеру. Не то чтобы она знала дорогу, но женщина, которую они встретили через пару улиц, знала.

— Ой, а что случилось? — она с сочувствием и примесью любопытства заглядывала в глаза девушке, которую Таня, почти бесчувственную от пережитого, волокла на себе.

— На меня напал монстр, — шепотом произнесла девушка, а Таня не сдержалась от того, чтобы закатить глаза. Вот и зачем она это сказала? Ивановой уже посчастливилось, если можно так сказать, познакомиться с таким явлением, как сарафанное радио.

Теперь она была почти уверена, что к вечеру каждый в поселке будет знать о случившемся. Причем знать будут куда больше, чем случилось на самом деле.

Женщина страшно заохала, хватаясь то за голову, то за сердце.

— Ужас-то какой. Ужас! А я столько раз говорила, что нужно собраться всем поселком и изловить этого монстра лесного. Он же нас так по одному всех и переловит. Ужас!

Таня хотела как-то спровадить незнакомку — у нее тут на плече едва живая девушка висит, которая чуть не стала жертвой похищения, никакие причитающие незнакомые женщины вокруг ей сейчас не нужны. Ладно бы хоть помогала вести, так она только под ноги лезла и все норовила в глаза пострадавшей заглянуть.

— Лидка, ты, что ли? Ох, ужас-то какой. Бабка твоя узнает, в обморок свалится.

Девушка, оказавшаяся Лидой, замахала свободной рукой. Делала она это дергано, быстро, но явно из последних сил.

— Не говорите ей. Не говорите.

— Да я-то не скажу, — тут же откликнулась женщина. И по ее тону был буквально слышен весь подтекст этой фразы: «Я-то не скажу, но вот за тех, кому я расскажу, — не ручаюсь».

Вот тебе и сарафанное радио. Отключить его у конкретных людей просто не представляется возможным.

— Да и тебя такую она все равно увидит. Ох, ужас-то!

Лида вдруг остановилась и крепче сжала пальцы, которыми обхватывала предплечье Тани. Призывала и ее остановиться всеми возможными методами.

— Да. Домой нельзя. Светлана Ивановна. Мне нельзя домой, — повторяла Лида как заведенная.

— Конечно, нельзя, — энтузиазму этой женщины можно было только позавидовать. — Тебе бы к фельдшеру. Он тебе даст успокоительное. У меня-то тоже есть, но пошли лучше к фельдшеру.

Не прекращая причитать и расспрашивать Лиду о случившемся, женщина провела их к самому порогу дома фельдшера, а потом унеслась в неизвестном направлении, едва успев попрощаться. Таня по ее уходу не скучала, но уже понимала, что не успеют они выйти от фельдшера, как половина поселка уже будет в курсе случившегося.

Но поделать с этим Иванова ничего не могла; все, что было в ее власти, — это отвести Лиду к человеку, способному оказать ей медицинскую помощь.

Внутри