Кража Казанской - Евгений Евгеньевич Сухов

Монах мягко улыбнулся:

– А кто такая эта тетя Серафима?

– Пожилая русская православная женщина, которая хотела бы помолиться перед святыней. Таких как она в Казани тысячи! Я просто не могу поступить иначе… Да и не хочу! Если я поступлю по-другому, то я перестану быть самим собой. Жена меня перестанет узнавать!

– Не кипятись… Я все понимаю, Камиль, просто предупреждаю, что может сложиться иначе, чем мы это представляем. А ты не думал о том, как может отнестись к твоей инициативе Русская Православная Церковь? – осторожно поинтересовался монах.

– Не задумывался, но уверен, что они отнесутся к такому решению положительно.

– А вот и нет, – жестко произнес Макар. – Я понимаю твои благородные намерения, их разделяет большинство, но понимают ли твои добрые помыслы иерархи Церкви? Со стороны получается вот какая история… В Ватикан едет мусульманин, которого никто не уполномочивал, и ведет переговоры с Папой Римским о возвращении Чудотворной иконы. Получается, что тем самым он представляет весь православный мир. Но в действительности это не так… У Римско-Католической Церкви и Русской Православной Церкви далеко не дружеские отношения. Между ними практически нет связей. А вот тебе удалось не только наладить контакт со Святым Престолом, но и получить приглашение на личную беседу с самим Папой. Ты всколыхнул такие глубинные пласты религиозных отношений, что даже представить сложно! Это с одной стороны, а с другой – ты принадлежишь к мусульманскому миру, и у твоих братьев по вере возникает вопрос: «А почему он помогает православным?» Получается, что ты находишься между двух огней. Я боюсь за тебя, Камиль.

– Возможно, что именно так выглядит со стороны… Но моя цель совершенно в ином. Все это я делаю не для себя, а для людей и ежеминутно, ежесекундно чувствую их поддержку. Если бы не это, я бы не посмел даже замыслить подобного. Я бы и сам подумал, что на такое отважиться может только человек, лишенный рассудка. Но внутри меня что-то сидит и подсказывает, как я должен поступать. И уверяет, что я делаю все правильно, и не дает свернуть с выбранного пути. Вот знаешь, когда я был пятилетним пацаном, отец дал мне заточенную алюминиевую ложку, спустил меня в узкую двухметровую яму и сказал: «Здесь будет наш колодец. Теперь ты у нас главный, если выкопаешь его, значит, у нас у всех будет вода, а если не сумеешь, значит, мы останемся без воды». Вот тогда я впервые понял, что значит взвалить на себя ответственность. Понял, что кроме меня этого никто сделать не сумеет. Ковыряю я эту каменистую землю ложкой, складываю комья в ведро и понимаю, что у меня нет иного пути. Вот так и выкопал колодец. И с иконой так же: я должен до конца пройти путь, который кроме меня никто не пройдет.

– Так уж и не пройдет? – с сомнением спросил Макар.

– Сам много раз об этом думал… Иоанн Павел II ведь не единожды предлагал Русской Православной Церкви забрать Чудотворную икону Богородицы, при патриархе Пимене это было, вот только почему-то никто из иерархов на его обращение не отреагировал. Даже не ответили на его послания. Почему? А я тебе скажу так… Не хватило сил взвалить на плечи эту ношу и донести ее до конца. Слишком она тяжела… А вот у татарина, да еще мусульманина, сил оказалось предостаточно. Когда мы получили приглашение от Святого Престола на личную аудиенцию с Папой Римским, а вместе с ним – и надежду вернуть Казанскую икону, так столько сразу ревнителей нашлось! Отовсюду только и слышно: «А почему именно Исхаков? Почему не мы? Кто же его уполномочивает?» Вот только никто не задается вопросом: «Сумеют ли они выдержать, если взвалят на свои плечи такую ношу?» Знаешь, я иногда думаю, что это судьба. – Немного помолчав, Камиль Искахов добавил: – Так что пусть складывается так, как есть!

– Камиль, я тебе понимаю больше, чем кто-либо. Тебя понимают и в самом Ватикане, иначе не было бы никакого приглашения… Знаешь, все это время я молился за тебя, – показав взглядом на огарки, добавил с улыбкой: – Вон сколько свечей сжег! Надеюсь, что не напрасно… Думаю, я тоже немного сопричастен к твоей победе, и очень надеюсь, что все будет так, как ты задумал. Ты, главное, не останавливайся, двигайся вперед.

– Так и делаю.

Посмотрев на часы над дверью, Макар сказал:

– Мне надо идти, у нас вечерняя служба. В монастыре дисциплина куда строже, чем у вас в мэрии.

– Не сомневаюсь, – рассмеялся Камиль Исхаков. – Давай я тебя провожу.

– А чего меня провожать, я уже на месте! Сегодня поставлю свечку, чтобы у тебя все получилось.

– Я чувствую твою помощь, – широко заулыбался Камиль Исхаков.

Глава 13

8 июля 1904 года

Прибытие святотатцев

Вечером 7 июля в Казани вдруг заговорили о том, что на следующий день в пять часов утра на Сибирскую пристань Казанского адмиралтейства, расположенного на правом берегу Казанки, должны прибыть два судна с кощунами[56], разорившими Богородицкий монастырь и выкравшими из него две чудотворные иконы. Никто не знал, откуда возник такой слух, но он был настолько устойчивым, что сомневаться в его правдивости не приходилось.

На следующий день около пяти часов утра на пристани собрался едва ли не весь город. Такое столпотворение можно было увидеть только в самые большие религиозные праздники. В этот раз повода для радости не наблюдалось. Несмотря на многолюдье, установилась тяжелая гнетущая тишина: не было ни громких разговоров, ни криков, ни ругани, даже всхлипов и плача было не слыхать. Пока еще не на похоронах, – теплилась надежда, что Явленная отыщется, – а потому не следовало прежде времени голосить.

Тысячи людских взоров устремились к устью Казанки в ожидании пароходов, а когда те, наконец, обогнули излучину, следуя друг за другом на расстоянии четверти мили, по напряженной многотысячной толпе шорохом прокатилось:

– Идут!

Некоторое время силуэты приближающихся кораблей окутывала утренняя дымка, что зыбко поднималась от воды, тревожимая легким бризом. Но уже через несколько минут палубы пароходов стали приобретать горизонтальные очертания. Трубы, торчавшие за капитанскими рубками, извергали из своих недр густую тяжелую копоть, а потом громко, следуя пароходной традиции, разразились длинными гудками, заглушая шум паровых турбин. Вскоре пароходы, держась друг от друга на почтительном расстоянии, причалили к дебаркадерам.

Глава казанской полиции Павел Панфилов, подозвав к себе пристава, велел освободить от скопившегося народа дорогу к электрическим трамваям, уже стоявшим на конечной станции в ожидании преступников.

– Будет