Шесть масок смерти - Сюсукэ Митио

Мгновение спустя его лезвие вошло в левую часть груди Тасаки.

Из его горла вырвался громкий звук; грудь у него затряслась, как будто он сдерживал смех. Его огромное тело завалилось на меня. Я оказалась под ним, продолжая сжимать рукоять ножа обеими руками. Я четко ощутила, как глубоко вошло лезвие – обратного пути не было.

Время прошло незаметно; следующая сцена возникла, словно перелистнули страницу книги с картинками.

Мужчина сидел на татами и смотрел на труп Тасаки. На его серой форме в районе локтя виднелось ярко-красное пятно. Пытаясь выскользнуть из объятий мужчины и выдергивая руку, Тасака задел мужчину лезвием ножа. Я стояла на четвереньках, выбравшись из-под тела Тасаки, и смотрела на этого незнакомого мне мужчину. Я не могла выдохнуть, не могла хоть на миллиметр пошевелить руками и ногами, словно они были чужими.

Мужчина повернул лицо ко мне.

– Спасибо вам.

Почему он благодарит меня?

– Я пришел убить его.

– Убить… – Я пошевелила губами, но из горла вырвался хриплый звук, как будто вместе с выдохом я поранила его.

Мужчина посмотрел своими налитыми кровью глазами в сторону окна; там слегка колыхалась занавеска. Я вытянула дрожащую руку и отодвинула ее – вокруг замка в стекле зияло отверстие в форме полумесяца. Через него в комнату незаметно проникал вечерний декабрьский воздух. Может быть, из-за этого запах алкоголя от Тасаки казался слабее, чем обычно…

– Я думал, он спит – вот и залез оттуда. Но в прихожей послышался звук открываемого замка, я быстро подбежал к шкафу и спрятался в нем… – Мужчина склонил передо мной голову, придерживая руку, всю в крови. – Спасибо, что вы сделали это вместо меня.

Кто же он, собственно, и откуда? Зачем ему нужно было убить Тасаку? Прежде чем я задала эти вопросы, мужчина, пошатнувшись, сел; свет ламп освещал его загорелое лицо. Я несколько раз посмотрела на него… все-таки мы никогда не встречались. Ему было где-то около тридцати.

– Выбросим?

– Что?..

Мужчина показал глазами на труп Тасаки.

– У меня есть лодка.

Когда я училась в третьем классе началки, у нас была очень миловидная девочка; имени ее я не помню. Она любила поболтать, была популярна, хорошо соображала, а когда смеялась, всегда поправляла волосы жестом, как у взрослых. Моргая, она хлопала длинными ресницами, и я сказала ей, что они похожи на ночных мотыльков. С этого все и началось. Если б я сказала «на бабочек», то, возможно, все было бы по-другому…

В общем, с ее лица тут же исчезла улыбка. Она посмотрела прямо на меня, протянула руку и бросила в меня воображаемым камушком. Тот упал прямо мне под ноги, и волна распространилась до самых углов класса. В одно мгновение всех без исключения замерших одноклассников охватило одно и то же настроение.

Так начались мои одинокие дни.

Но я сразу поняла, что это положение не приносит мне ни грусти, ни тяжести. Для того чтобы учиться, не нужны другие люди, а после уроков я, как обычно, шла в лес на холме ловить всяких жучков и других насекомых. Весной, летом и осенью я пользовалась сачком, а зимой заглядывала под упавшие деревья и под кору. Из пойманных насекомых – по самке и самцу каждого вида – я делала чучела с помощью специального набора, который мне подарили на день рождения. В наборе были лупа, шприц, а также специальные жидкости красного и зеленого цветов: красная – инсектицид[46], а зеленая – противогнилостное средство. Всякий раз, поймав новое насекомое, я вводила поочередно эти вещества, прокалывала тельце насекомого булавкой и прикрепляла в специальной коробке с другими чучелами. И эта коллекция с приколотыми жуками и бабочками для тогдашней меня была не чем иным, как просто коллекцией чучел. Но вообще-то, если подумать, это были трупы.

Я подумала об этом, когда на моторной лодке, идущей по темному морю, мужчина вонзил нож в живот трупа.

– Теперь он не всплывет.

Мужчина вынул нож. В этот вечер не светила луна, и выражения его лица не было видно, даже контуры были нечеткие. За мужчиной сверкали огоньки – то ли огни рыбаков, то ли свет города. Даже маленький остров, который должен быть где-то посреди залива, растаял во тьме. Лодка с выключенным мотором медленно кружилась по часовой стрелке, может, следуя течению.

– При гниении тело раздувают газы, и оно всплывает.

Мое сознание было как в плотном тумане, и я не могла четко ухватить суть того, что сейчас происходит. Даже не могла осознать до конца, что совсем недавно убила человека.

Мужчина небрежно бросил нож в воду. А затем просунул руки под подмышки Тасаки и подтянул его тело к краю лодки. В такой позе, как будто Тасаку укачало и его тошнит.

– Нельзя приносить свою жизнь в жертву таким подонкам.

Мужчина схватился обеими руками за штаны Тасаки и, напрягшись, поднял его. Труп прокрутился, сделав полоборота, и упал в воду. Должен был быть сильный всплеск, но в моей памяти эта сцена осталась полностью беззвучной. Почему-то помню только бульканье воздушных пузырей, которые распространились по поверхности воды.

– Что значит «из-за тебя»? – внезапно спросил он, а я спросила: «Что?» осоловевшим голосом.

– «Из-за тебя жизнь пошла под откос». Он говорил что-то такое.

Я открыла было рот, но коротко объяснить это не получилось бы. К тому же мне сначала надо было узнать ответы на некоторые вопросы.

– А вообще-то кто вы такой?

– Моя фамилия Нисикимо, – легко ответил он и начертил пальцем на палубе иероглифы своего имени. Называл ли его фамилию Тасака? Фамилия была редкая; я запомнила бы, если б услышала. И пока пыталась напрячь свою память, несмотря на туман в голове, из горла поднявшегося Нисикимо вырвался стон. Точно, у него же сильное ранение…

– Вам нужно обработать рану.

Я жила в этом городе, вытянувшемся вдоль моря, вместе с родителями с самого рождения. Но когда только поступила на работу в университетскую лабораторию, моего отца, страхового агента, решили перевести в район Кансай. Мама поехала вместе с ним. Это я сказала маме, чтобы она так сделала. Отец в одиночку ничего не мог. Но если б я здесь не жила совсем одна, то и жизнь моя наверняка сложилась бы совсем иначе.

Город был расположен в заливе, чья форма напоминала большой горизонтальный крючок. После того как родители уехали из города, я начала самостоятельную жизнь в квартире, расположенной в северной части залива. От южной до северной части – около часа на автобусе. А если пересечь залив на лодке, то и двадцати минут не потребуется. Но на севере стоимость земли выше. С давних пор статус человека зависел от того, где он проживал: на севере или на