Дело о даме-дуэлянте - Лариса Куницына

для личного пользования хватило бы и одной склянки! Наверно, мне не стоило брать эту опасную вещь, но это было всё, что я могла получить в уплату долга. Потому я взяла. Несколько бутылочек мне удалось сбыть аптекарям, они и рассказали мне о его действии.

— Где это было и как звали того мошенника?

— Это было в Кюве, — с готовностью ответила она. — Его звали Жак Робер. Хотя имя, скорее всего, вымышленное! Он же мошенник!

— И вы всё время носили с собой бутылочку? — уточнил Марк.

— Я взяла её с собой на случай, что по дороге мне встретиться аптека, и я смогу попытаться продать её!

— У вас на всё есть ответ, — заметил он.

— Конечно, ведь это правда! — она хлопнула длинными ресницами.

— А зачем вы приходили к моей супруге?

Она снова нежно улыбнулась.

— Я слышала, что она одна из самых красивых дам при дворе Сен-Марко. Мне хотелось взглянуть на неё. К тому же, увидев вас у леди Аламейры, я задалась вопросом, как должна выглядеть женщина, на которой женат этот необыкновенный мужчина?

Марк пожал плечами и решил, что для первого допроса узнал достаточно. Отправив её в камеру, он велел привести к нему Жеральдину де Ренси. Та держалась гордо и даже надменно, и уже по её упрямому взгляду было ясно, что рассчитывать на откровенные признания в данном случае не приходится.

Как и ожидалось, она с гневом отвергла саму возможность того, что дуэль с Дюшармом была заказной.

— Все видели, как он был груб со своей женой, — напомнила Жеральдина, — а когда я вступилась за неё, и со мной! Да, я вызвала его на дуэль, но у меня были для этого все основания! И я собиралась убить его за нанесённое мне оскорбление, но мой секундант был слишком неопытным. Что ж, вперёд наука!

— И вы не знали, что Доротея де Мелантен получила от Анны Дюшарм деньги и передала ей яд?

— Доротея — глупышка и вечно влипает в какие-то истории! У неё доброе сердце. Она всегда стремится помочь тем, кто её просит, и при этом не может отказаться от денег. Она занимается всеми деловыми вопросами, ей приходится платить за квартиру и жалованье слугам. Потому она вынуждена изыскивать на это средства, вот и поддалась на уговоры этой Дюшарм. Это было глупо и к тому же губительно для моей репутации! Если кто-то узнает об этом, все будут считать, что я побеждаю обманом! Но на самом деле я — сильный воин! Я с раннего детства занимаюсь фехтованием и регулярно упражняюсь с мечом!

— Значит, вы не знали, что она так же нашла способ подсунуть то же зелье и Бернье?

— Бернье? — изумилась Жеральдина. — Но зачем? Этот крашеный петух был полным ничтожеством! Не нужно было никаких зелий для того, чтоб я справилась с ним! Неужели она настолько сомневалась во мне, что решила помочь столь странным образом?

— А может, это случалось и раньше?

— Нет! — возопила она. — Уверяю, я всегда билась и побеждала честно!

— Вы знали, что у неё есть цикута?

— Откуда? Я же не роюсь в её вещах! К тому же держать яд в доме опасно!

— А что насчёт того яда, что хранился в вашем арсенале?

— Вы о той склянке, которую таскает с собой Драпен? — она поморщилась. — Я считаю это недопустимым — смазывать оружие ядом перед поединком, но, если кто-то полагает, что на войне все средства хороши, что я могу с этим поделать?

К разочарованию Марка, этот допрос так и закончился ничем. Жеральдина говорила прямо и выглядела искренней, и при этом придерживалась своей версии. Она ничего не знала ни об предварительных отравлениях её соперников, ни о заказе на дуэль от Анны Дюшарм, и вообще не слишком интересовалась, чем там занимается её подруга. Марк ей не верил, но у него не было никаких доказательств обратного.

Без особой надежды он вызвал на допрос слуг, но все они держались замкнуто и говорили то же, что и Жеральдина. Они ничего не знали об отравлениях и заказных дуэлях, их госпожа — великая воительница и может справиться с любым противником.

Марк бился с ними несколько часов, расспрашивая о том, в каких городах они бывали, проходили ли там какие-то дуэли, что произошло в последние дни, но они отвечали односложно, часто ссылались на забывчивость или на то, что ничего не знают и не слишком интересуются делами хозяек.

Уже поздно вечером он отправил в камеру последнего то ли лакея, то ли охранника и, размяв руками затекшую от долгого сидения за столом спину, встал из-за стола. Проходя через нижний зал Серой башни, он задумчиво посмотрел на видневшуюся в конце длинного коридора дверь, ведущую на Королевскую площадь. Ему хотелось вернуться домой, но оставались дела, которые нужно было закончить сегодня. И он повернулся к винтовой лестнице, ведущей наверх.

Он как раз поднимался по ней в свой кабинет, когда увидел запыхавшегося клерка.

— Ваша светлость! — воскликнул тот. — Его сиятельство граф Раймунд разыскивает вас.

— Иду, — проворчал Марк, и пройдя свой этаж поднялся выше.

Граф сидел в своём аскетичном кабинете, который хотя и был больше, чем у Марка, выглядел не богаче. Глава тайной полиции вообще не видел смысла в украшениях служебного помещения, и единственной уступкой внешней роскоши был старинный гобелен, висевший на стене.

Когда Марк вошёл, он, как обычно, читал какое-то письмо, выуженное из кучи бумажного хлама, покрывавшего стол. Впрочем, для него это был вполне определённый порядок, и он точно знал, в какой части этой кучи искать нужный ему документ. Марк прошёл к его столу и, не дожидаясь приглашения, сел на стул.

Раймунд наконец положил занимавшую его бумагу и поднял глаза на своего помощника.

— Что там с делом де Ренси? — без предисловий спросил он.

— Вы уже знаете, — кивнул Марк. — У меня есть подозрение, что она берёт заказы на убийства под видом дуэлей. Поскольку полиция магистрата не горит желанием браться за это расследование, им занялся я.

— Ты можешь не оправдываться передо мной, — остановил его Раймунд. — Во-первых, твой новый статус позволяет тебе самостоятельно решать, какое расследование ты возьмёшь на себя…

— Неужели? — усмехнулся Марк.

— Я не договорил, — нахмурился граф. —