Последний кайдан - Элла Чак

– Ответить «да» или «нет» сложно?

– Не ссорьтесь! – начала умолять Мэй. – Пожалуйста, не ругайтесь!

Чиби кувыркался через спину.

– Будут, будут, будут! Будут ссориться!

Чиби вымахал настолько, что лапы его доставали до потолка. Кажется, я поняла, почему в комнате отсутствуют предметы. Два хвоста Чиби и его размер уже снесли бы всё или расколотили.

– Чиби, не бегай по потолку! – пыталась Мэй утихомирить кота, на что тот открыл пасть и выпустил в сторону Оками огненный шар.

Я видела, как кошки выкашливают шерсть, но не огонь.

Оками пропустил первый шар, и тот опалил волоски его волчьего уха. Я натужно хихикнула, после чего перед моим носом лязгнула пасть волка. Я стояла слишком близко, и меня сбило с ног, когда Оками стал трёхметровым и принялся гоняться за Чиби.

Ну ясно, зачем семье Куроки такой огромный дом… С такими-то «питомцами».

Кот носился по потолку, цепляясь когтями за деревянные перегородки, а оборотень ловил его внизу, лязгая зубами, пока не оторвал чёрный клок с хвоста. Кот истошно зашипел и саданул волку по носу, выпустив из лапы когти длиной с карандаши, которыми рисовал мой братик.

Раздался лёгкий стук в дверь.

– У вас всё хорошо, дочка?

– Да, мама! Прости! Это Чиби шалит!

– Она откроет дверь? – испугалась я, что мама Мэй войдёт к нам и её хватит удар при виде «пёсика» и «котика», играющих в спальне дочурки.

– Дверь на цифровом замке, не войдёт, – успокоила Мэй. – Мам, всё хорошо! – крикнула она громче, пока пасти кота и волка были заняты жеванием хвостов друг друга. – У нас с Нацуми… девичник. Я сейчас буду красить ей волосы.

Пока она рапортовала, я стояла между двумя мордами, держа их вытянутыми руками подальше друг от друга.

– Место! К ноге! Лежать!

Но напрасно я пыталась обращаться к ёкаям как к дрессированным пуделям. Если они и знали команды, то только одну – «фас».

Мама Мэй ответила:

– Хорошо, девочки. Будьте готовы к ужину в восемь.

В этот момент раздался визг, когда Оками прикусил ухо Чиби, и волчий вопль, когда Чиби шикнул огненным шаром в нос Оками.

– Всё в порядке, мам! – крикнула Мэй. – Чиби играет с пищалкой!

– Подстриги ему когти, – напомнила мама Мэй.

Я скрестила руки и назидательно уставилась на оборотня.

– Сразу видно, что ёкай. Тянешь в пасть всякую дрянь!

Оками тут же выпустил Чиби, отплёвываясь, и принял облик человека. На его носу красовалась царапина от когтей Чиби, а от правого уха поднимался серый дымок.

Запыхавшийся, в истрёпанном белом кимоно, он сел напротив меня. Я в это время устроилась за котацу[54] и налила себе стакан воды. Оборотень забрал его у меня из рук, осушил залпом и вытер рукавом рот. Он больше был похож не на принца, а скорее на шпану из подворотни. Скривив губы, я начала хлебать прямо из кувшина.

Мэй уселась как ни в чём не бывало за третью сторону столика. Она сидела очень женственно и изящно, в отличие от меня – растаявшей кучки воска. На её руках мурчал чёрный кот, из зубов которого торчала плюшевая игрушечная белая собачка.

Оками сидел напротив, и удобнее всего было смотреть на него. Я непроизвольно улыбнулась, заметив, как его опалённое волчье ухо превратилось в обожжённый край длинной белой чёлки. Он метнул резкий взгляд с короткой улыбкой, длившейся секунду.

– Я не смеюсь. – Опустив глаза, я добавила: – Просто теперь мы похожи. Оба подпалили… шерсть.

– Без трофея я не остался.

Оками вытащил изо рта клок чёрной шерсти Чиби.

Я обвела взглядом присутствующих.

– Теперь мы можем поговорить?.. Оками, начни первым как самый старший.

Он молчал, и я вспомнила многолетние беседы с Акирой, когда я молчала, а он задавал вопросы.

– Ответь на три вопроса. Хатиро в порядке, он жив и здоров?

– Да. Да. Почти.

– Это был один вопрос. И что значит «почти»? Он что, дымом надышался?

– Он в порядке. Задавай второй вопрос.

– Ладно.

Я стиснула зубы.

– Второй вопрос: нам что-то где-то угрожает? Или кто-то?

– Опять три вопроса! – огрызнулся Оками. – Ответ: да, да и да.

Тут не выдержала Мэй:

– Сенсей, но кто?

– Твой недавний знакомый, Мэй, – ответил волк.

«Ага! Её имя произносит без запинки, а моё – как гвоздь в дерево забивает, так, чтобы шляпка из вида тоже скрылась!»

Оками опустил в центр стола смартфон с фото на экране. Меня бы не удивил таинственный артефакт ёкая, но не современный гаджет.

– Вот. Этот человек обладает огарком свечи. Один был у Хатиро, один есть у меня и один – у этого следователя. У него огарок брата.

– Три огарка? – уточнила я. – А ещё есть?

– Их должно быть ровно сто.

Мэй кусала губу. Чиби перестал давить на собачку-пищалку, шерсть у него на загривке снова вздыбилась. Оками нервно теребил опалённый край чёлки. Ну а я уставилась в экран и нажала на «воспроизведение».

В камеру смотрел мужчина лет пятидесяти, хотя он был подтянут и выглядел на пятнадцать лет моложе. Глаза его выражали то, чего не было в язвительном взгляде Оками и полыхающих очах Мэй, не было даже у меня в минуты ужаса от лицезрения очередной чёрной тучи. Мужчина на экране смотрел на нас как на свою добычу или цель. Он смотрел в камеру, но слова его предназначались не сотне тысяч зрителей, а троице, нависшей над экраном.

– Я найду убийцу. Мы с моими коллегами отыщем виновного в смерти Гэ Тоси-сенсея. Где бы ни скрывался Сато Киро, пусть знает – я иду по его следу. И по следам его сообщников.

В уголке экрана горела плашка с лицом молодого парня по имени Сато Киро. Фотографии менялись, демонстрируя то лицо Сато Киро с растрёпанными длинными волосами, то его же в полный рост, опирающегося на костыли.

Камера приблизила лицо следователя, и он выставил перед лицом огарок синей свечи.

– Я поймаю тебя, Сато Киро. И всех, кто окажет тебе содействие! Даю слово как наследник рода самураев!

От репортёров посыпались вопросы:

– Что за улика?

– Дайте комментарии!

– Господин следователь, это одно из орудий убийства?

И только я, Оками и Мэй с Чиби заметили лёгкий кивок следователя, адресованный совсем не репортёрам, а… нам.

8. Ода Нобутака

Тысяча сто тридцать три удара материнского сердца

Камеры всех репортёров устремили объективы на следователя Оду Нобутаку. Его коллега Симадзу Мико держалась поодаль, высматривая в толпе потенциального преступника, пока