Искатель, 2003 №5 - Сергей Юрьевич Борисов

— Вот и замечательно! — Человек достал что-то из кармана, прижал сжатую ладонь к груди, подобно мне, и направился к заветной двери.

— Куда вы? — Я готов был броситься за ним.

— Туда! — махнул он рукой в сторону двери. — Да, все документы вы найдете в сейфе. Там будет все, что только может вам понадобиться. Ключи от сейфа на прилавке. — Растерянно оглянувшись, я действительно увидел ключи, лежащие там, где он сказал. Как они туда попали, если я сам видел, как он положил их в карман? — И еще, молодой человек, я обязан вас предупредить, здесь человек живет долго, очень долго! — с этими словами он скрылся за дверью.

Я еще успел увидеть золотистый песок, на который он ступил, и перистые листья пальмы, взмахнувшие зеленым пламенем.

3

Я открыл глаза, продолжая сжимать в ладони свое вновь обретенное сокровище — старый, поцарапанный стеклянный шарик. Я не собирался больше терять его. Я помнил, как впервые открыл сейф в магазине, сразу же, после исчезновения человека за черной дверью. В сейфе я нашел свидетельство о его смерти, документы, подтверждающие мое право владения на этот магазин и квартиру, примыкающую к нему. Странно, что меня даже не удивило все это. Я воспринял все как должное, как естественное течение своей жизни. Как будто такие события являются совершеннейшим порядком вещей и могут происходить повсеместно. В сейфе также лежала стопка бумаг, которые были исповедью человека, бывшего хранителем до меня. Я внимательно прочел все, для того чтобы понять, как мне вести себя в неожиданно свалившейся на меня ситуации.

После этого я спокойно жил, а магазин был частью моей жизни. Той частью, от которой я не мог и не хотел отказаться. Я закончил институт и женился. Мать моей девушки перестала смотреть на меня, обливая вселенским презрением, как только узнала, что у меня есть собственный магазин, доставшийся в наследство от двоюродного дедушки, а также квартира в Москве. Мы были счастливы, я и моя жена. Мы любили друг друга. Правда, иногда я замечал, что она посматривает на меня с каким-то опасением, но такие моменты были редки и не омрачали нашу жизнь. Огромнейшим шоком для меня было осознание того, что моя жена умирает. Это было странно — я чувствовал себя полным сил и здоровья, а она угасала, истаивая на глазах. Только тогда я понял причину ее странных взглядов на меня. Конечно, я не забывал о предупреждении, что хранитель живет долго, но откуда мне было знать, в чем это выражается. В исповеди человека, которого я сменил, ничего не было об этом сказано. Сначала я старел, как и все люди. Но потом все остановилось. Я и сейчас выгляжу так, словно мне все еще сорок лет. Легкая проседь в волосах — единственная отметина возраста. Я чувствую себя так же, как тогда, когда впервые переступил порог этого магазина, словно мне по-прежнему двадцать лет. Но прошло много лет, настолько много, что даже я сам сбился со счета. Моя жена умерла, когда ей было восемьдесят лет. Но для меня она была такой же молодой и полной очарования, как в тот день, когда мы впервые увидели друг друга. Наверное, я смотрел на нее вовсе не глазами. Удивительно, что я помню возраст моей жены, дату ее рождения и дату смерти, я помню даты рождения наших двоих детей, но я совершенно не помню, сколько лет прошло с того дня, когда мой сын переступил через порог комнаты с черной дверью.

Первой ушла дочь, неся на руках моего единственного внука. Ушла после того, как ее мужа убили какие-то наркоманы, которых так и не нашли. Убили ради того, чтобы забрать кошелек, в котором была его зарплата, полученная в тот день на заводе. Они просто забили его до смерти. Тело было изувечено до неузнаваемости, на нем просто не было живого места. Эти подонки раздели моего зятя и резали его кожу ножами. Их не нашли, только недокуренный косяк, валяющийся на том месте, где нашли труп, подсказал, что это были какие-то обкурившиеся подростки. А после похорон моя дочь пришла в магазин, ведя за руку своего сына. Она смотрела на меня чужими испуганными глазами, а ее взгляд был взглядом человека, который решил уйти. И когда она протянула мне на ладони маленький стеклянный замок, я не стал уговаривать ее остаться. Я молча открыл сейф и достал жестяную коробку из-под печенья. Да, это была моя дочь. Но в тот момент я был не отцом, а хранителем. И я свято чтил ее право выбора. Она ушла, унеся своего сына в более добрый, как я надеюсь, мир, оставив на полу комнаты с черной дверью музыкальную шкатулку с танцующей балериной.

Потом ушел и мой сын. По-моему, ему просто надоела бесцельность жизни, он устал от этого, потому и ушел. Он так же смотрел на меня отчужденным взглядом, протягивая причудливую морскую раковину. После его ухода я положил в коробку из-под печенья драгоценный камень.

Иногда мне кажется, что когда мои дети пришли в магазин для того, чтобы уйти навсегда, они не видели перед собой своего отца, которого любили. А просто — незнакомого доброжелательного человека в очках, с короткой седой бородкой, хозяина магазина «Восточные ароматы». Я сожалел, что не могу оставить себе на память те вещи, которые остались после их ухода. Музыкальная шкатулка и драгоценный камень исчезли из коробки, куда я их положил, так же, как исчезали все оставленные после ухода вещи. Я знал, что я не имею права оставлять их себе, они ведь могут понадобиться где-то кому-то другому. Не знаю, где и кому, но я думаю, что мой магазин — не единственный. Поэтому я мог только сожалеть, но сделал то, что был должен. Я только надеюсь, что мои дети счастливы там, в той жизни, которую они для себя выбрали.

Я потерял счет годам, когда ушел мой сын. Мир изменялся, а я оставался в своем магазине. Люди приходили и уходили, кто-то — обратно в прежний мир, унося с собой какую-нибудь статуэтку из тех, что стоят на витринах магазина, кто-то — редкую книгу. А некоторые уходили за маленькую черную дверь. Их было немного, но они были всегда.

Я помню одного старичка, который принес мне маленький флажок. Раньше такие флажки продавались на каждом углу. На этом было написано «Мир. Труд. Май». Старичок волновался, перебирая сухими пальцами по прилавку,