Сверкающий цианид - Агата Кристи

Кристина сразу же показала себя тонким и проницательнымнаблюдателем.

— Нетрудно было увидеть — компания не слишком веселилась.Они словно все оцепенели. Мне искренне было жаль старичка — хозяина сборища. Ониз себя выходил, стараясь их развлечь, бесился, как кошка на привязи,но льдарастопить ему не удалось. Высокая женщина справа от него надулась, словно аршинпроглотила, а девочка слева заметно была не в себе из-за того, что смуглогокрасавца посадили не с ней рядом, а напротив. Возле нее сидел блондин, похоже,он страдал расстройством желудка, ел — словно у него кусок в горле застревал.Его соседка без конца хлопотала и возилась с ним так, будто хотела через головуперепрыгнуть.

— Мисс Шеннон, вы, кажется, заметили все до мельчайшихподробностей, — сказал полковник Рейс.

— Открою вам секрет. Мне самой было не слишком весело. Япровела с одним джентльменом три ночи подряд, и он мне порядочно надоел. Емухотелось осмотреть весь Лондон — особенно места, имеющие репутацию, и, нужносказать, он не скупился. Везде шампанское. Мы обошли «Компрадор», «МильФлейерс» и наконец добрались до «Люксембурга». Замечу вам, он порезвился. Мнедаже его как-то жаль стало. Но разговор с ним интересным не назовешь.Бесконечные истории про махинации, которые он обделывал где-то там в Мексике, ибольшинство из них я выслушала по три раза. И еще он без конца рассказывал овсех дамах, которых он познал и как они были от него без ума. Выслушиватьподобное, согласитесь, утомительно, но Педро на это внимания не обращал,поэтому я только и делала, что ела и озиралась по сторонам.

— Ну что ж, вы для нас просто находка, мисс Шеннон, — сказалглавный инспектор. — Могу надеяться, что вам удалась заметить какие-то детали,которые помогут нам справиться с нашей задачей.

Кристина покачала белокурой головкой.

— Не представляю, кто укокошил старикашку, решительно непредставляю. Он выпил шампанского, лицо его вдруг посинело, и он свалился.

— Вы не помните, когда он последний раз до этого пил изсвоего бокала?

Девушка задумалась.

— Когда… да… сразу же после кабаре. Вспыхнул свет, он поднялбокал, что-то сказал, остальные тоже подняли бокалы. Наверное, он произнестост.

Инспектор кивнул.

— А потом?

— Потом заиграла музыка, они все поднялись и пошлитанцевать, шумно двигали стульями, смеялись. Кажется, впервые за их столомповеселело. Удивительно, как шампанское сближает людей.

— Они все пошли — у стола никто не остался? —Да.

— И никто не дотрагивался до бокала мистера Бартона?

— Абсолютно никто. — Она ответила без раздумий. — Я в этомсовершенно уверена.

— И никто — совершенно никто — не приближался к столу, покаих не было?

— Никто — за исключением, разумеется, официанта. —Официанта? Какого официанта?

— Один из этих юнцов с фартуком, лет шестнадцати. Ненастоящий официант. Он помогал замухрышке, похожему на обезьяну — итальянцу,по-моему.

Инспектор Кемп кивком головы подтвердил, что этахарактеристика полностью соответствует внешности Джузеппе Бальцано.

— И что он делал, этот юный официант? Наполнял бокалы?

Кристина покачала головой.

— О, нет. Он ни к чему на столе не прикасался. Простоподобрал вечернюю сумочку, которую одна из девушек обронила, когда ониподнимались.

— Чья это сумочка?

На минуту-другую Кристина задумалась. Затем сказала:

— Правильно. Сумочка девчонки — зеленая с золотом. У двухдругих женщин были черные сумочка.

— И что официант сделал с этой сумочкой? Кристина удивилась.

— Просто положил ее обратно на стол, вот и все.

— Вы совершенно уверены, что он не притрагивался ни к одномуиз бокалов?

Конечно. Он второпях сунул ее на стол и побежал, потому чтоодин из официантов свистнул ему, чтобы он куда-то пошел и что-то принес, и томунадо было пошевеливаться.

— И это был единственный случай, когда кто-то приближался кэтому столу?

— Именно так.

— Но, разумеется, кто-то мог подойти к столу, и вы моглиэтого не заметить.

Кристина решительно покачала головой.

— Нет, совершенно уверена, что нет. Понимаете, Педро вызвалик телефону, и пока он не вернулся, я ничем не занималась, я только глядела посторонам и скучала.

Я все замечала, а с места, на котором я сидела, лучше всегобыл виден соседний стол. Рейс спросил:

— Кто первым вернулся к столу?

— Девушка в зеленом со стариком. Они уселись, затем подошлиблондин и девушка в черном, за ними остальные важные особы и смуглый красавец.Отменный он был танцор. Когда все возвратились и официант начал подогревать наспиртовке блюдо, старик наклонился вперед, произнес свою речь, все сноваподняли бокалы. И тут все произошло. — Кристина замолчала и весело добавила:

— Ужасно, не правда ли? Я думала, это был удар. Моя тетя также упала, когда с ней случился удар. Тут же возвратился Педро, и я сказала:«Смотри, Педро, у этого человека удар». А Педро спокойно ответил: «Он уже умер— уже умер, — все кончено» — и это было так ужасно. Я не могла отвести от негоглаз. Страшно, когда в таком месте, как «Люксембург», кто-нибудь умирает. Ненравятся мне эти мексиканцы. Когда они напьются, они теряют человеческий облик,— не знаешь, какую гадость они могут выкинуть. — Она на мгновение задумалась и,посмотрев на нарядный браслет у себя на запястье, добавила:

— А все-таки, должна сказать, они довольно великодушны.

Кемп незаметно отвлек ее от рассуждений о невзгодах идоходах одинокой девушки и заставил еще раз повторить эту историю.

— Вот мы и использовали свой последний шанс, — сказал онРейсу, когда они покидали квартиру мисс Шеннон. — И это мог бы быть неплохой шанс.Из всех свидетелей эта девушка самая стоящая. Она все точно видит и запоминает.Если бы там можно было бы что-то увидеть, она бы увидела. Стало быть, ответтаков: видеть там было нечего. Невероятно. Колдовство, да и только! ДжорджБартон пьет шампанское и отправляется танцевать. Он возвращается, пьет из тогоже самого бокала, к которому никто не притрагивался, и — вот чудеса — бокалполон цианида. Безумие! Это никогда не могло бы произойти, если бы непроизошло.

На минуту он остановился.

— Официант. Мальчик. Джузеппе ни разу о нем не упоминал. Обэтом стоит подумать. Как бы то ни было, он единственный человек, находившийсяво время танцев возле стола. Здесь может что-то быть. Рейс покачал головой.