Магическое изречение - Наталья Николаевна Александрова

жизнь ей дороже, чем коммерческая тайна. Да и о какой тайне может идти речь, если бандиты и так многое знают. А она вернётся домой, запрёт дверь на все замки и займётся новым пазлом.

— Бы… была, — ответила она дрожащим голосом.

— Хорошо, молодец! — похвалил ее долговязый. — Теперь еще один вопросик: зачем она к вам приходила?

— Это… Это я не имею права…

— Ах, не имеешь? — Долговязый переглянулся со своим напарником. — Видишь, какая она принципиальная? Должно быть, не хочет домой вернуться в полном комплекте!

Секретарша нотариуса очень хотела домой. Очень. Причём попасть домой так, чтобы все части ее тела были при ней. Они ей все нужны: и голова, и руки-ноги, и нос, и уши. И если волосы повыдергают, то тоже плохо. Но что-то ей подсказывало, что, если эти двое возьмутся за нее как следует, одними волосами она не отделается.

— Ломакина… Она приходила к нам на оглашение завещания своего отца.

— Умничка! — одобрил долговязый и повернулся к приятелю. — Оказывается, она не такая уж принципиальная!

— Теперь я могу идти? — приподнялась со стула секретарша.

— Теперь уже очень скоро! Только ответишь нам на последний вопрос. Что завещал папаша Ломакиной?

— Простите… Я не могу… Это никому нельзя… Даже мне не положено знать. Только сам Нодар Вахтангович может ответить на этот вопрос по запросу компетентных органов.

— Надо же, какая неприятность! — Долговязый скривил рот. — Значит, не хочешь домой… Что же нам с тобой делать? Как ты считаешь, Шуруп?

Коренастый спутник оживился.

— Может, сделаем, как в прошлый раз? Помнишь бабу в Песочном? Хорошо получилось.

— В Песочном? — задумался долговязый. — Ну, не знаю… Тогда очень долго отмываться пришлось. Столько крови натекло…

У брюнетки подкосились ноги, и она осела на пол.

Бандиты посмотрели на нее как на пустое место и продолжили свою дискуссию:

— А тогда, может, сделаем, как в Шувалове? Там обошлось почти без крови. Чистенько и аккуратненько. Помнишь?

— А то! Но был момент. Дамочка так кричала, что я чуть не оглох. Хорошо, что дело было в пригороде, народу мало, никто ничего не слышал, а здесь всё же город, как бы прохожие не услышали. Придётся ее скотчем с головы до ног замотать. Ты скоч-то прихватил?

— Обижаешь… — запустил руку в карман коренастый.

— Ну, тогда… — Высокий задумчиво поднял глаза. — Как думаешь, вон тот крюк от люстры тело выдержит, если подвесить?

— Думаю, да, — кивнул низенький, придирчиво окинув взглядом брюнетку. — Весу-то в мадам немного… Одни кости…

Секретарша нотариуса всхлипнула, икнула и подала голос:

— Я скажу! Я вам всё скажу!

— Да? — Долговязый удивлённо взглянул на нее. — Ты же говорила, что ничего не знаешь. Что только сам Нагар Фонтанович…

— Но я же перепечатывала документы. Я в курсе.

— Ну, если так — говори! В данный момент молчание точно не золото, а мыло и верёвка.

— Ломакина получила по завещанию очень, очень много! Я даже не помню досконально, но то, что помню — это два больших участка на Карельском перешейке, дом в элитном коттеджном посёлке, квартиру триста метров в «золотом треугольнике», дорогие машины и счета в нескольких банках. Ну, и еще по мелочи кое-что — гаражную секцию и много всякого добра.

— Богатенькая буратинка! — завистливо присвистнул долговязый и переглянулся с напарником. — Шатун будет доволен!

— Это всё? Теперь я могу быть свободна? — всхлипнула несчастная брюнетка, вытирая платочком размазанную тушь.

Ей никто не ответил.

Она моргнула, огляделась по сторонам и убедилась, что, кроме нее, в приёмной никого нет. Только хлопнула входная дверь.

Так, может, ей это всё привиделось?

Брюнетка тяжело поднялась с пола. Домой, скорей домой, закрыть покрепче дверь, отдышаться, напиться чаю, добавив в чашку добрую порцию коньяка, а завтра… А завтра она посмотрит, что ей делать.

Ника боялась высунуть нос на улицу. Сидела в этой поганой квартирке, как загнанный зверёк. Да и куда ей идти? Если она пойдёт в квартиру отца, то там непременно объявится полиция, ей станут задавать вопросы, связанные с экономкой. А в кафе… Как его, «Андре»? Интересно, там есть видеокамеры? Да, конечно, есть, как не быть! На записи ясно видно, что она сидела рядом с убитой. За одним столом. И как она оправдается? Что скажет? Придётся рассказывать всё как есть, а кто ей поверит? Господи, как трудно и страшно одной в незнакомом городе, когда нет верного человека рядом. И совершенно не на кого положиться. Так, может, Юлию Милановну и убрали, чтобы отобрать у Ники единственного человека, который мог бы ей помочь. А с другой стороны, с чего она так прониклась доверием к этой самой Юлии? Она ее один-единственный раз видела. Нет, никому Ника не может доверять.

Конечно, хорошо бы посмотреть загородный дом, но ехать Ника тоже боялась — подстроят ей по дороге аварию или еще что-нибудь эдакое придумают. Да и в квартире сидеть тоже не выход. Снова подмешают снотворное в чай или в кофе. К тому же готовила «свекровь» отвратительно, еда получалась у нее либо жутко пересоленная, либо, наоборот, слишком пресная, или уж вовсе подгорелая, а мясо жёсткое, как подошва.

И всё же выйти на улицу нужно. Ника собралась в магазин за продуктами. Лжемуж тоже увязался за ней, она даже не спорила — бесполезно. Ника решила купить готовые блюда, чтобы только разогреть. И воды минеральной побольше, вряд ли они в бутылки впрыскивать снотворное станут.

Она нарочно выбрала самый дальний супермаркет, хотя «свекровь» велела не задерживаться, у нее, мол, обед скоро готов. Ага, знаем мы этот обед, тошниловка полная, как говорит Танька Самохина.

Ника домой не торопилась, не спеша прогуливалась по магазину, и скоро тележка была полна до самого верха. «Супруг» молча волочился за ней, но благоразумно помалкивал.

Когда они на машине подъехали к дому и стали выгружать сумки, пошёл дождь со снегом. Около подъезда все парковочные места были заняты, и пришлось поставить машину около соседнего дома. Еще не совсем стемнело, но наступили те зимние сумерки, которые хуже настоящей темноты, которые делают всё вокруг незнакомым и подозрительным. Редкие прохожие, попадавшиеся навстречу, норовили натянуть капюшон и зарывали носы в шарфы от сырого пронизывающего ветра.

Ника шла впереди, лжесупруг тащился с сумками позади. Мокрые снежинки и дождевая морось путались в тусклом свете дворовых фонарей.

Вдруг из темной подворотни вынырнули две фигуры, два подозрительных человека — один высокий и тощий, другой низенький и коренастый.

— Пс-ст! — прошипел долговязый, встав на пути Ники.

Ника остановилась. Лжемуж вышел на первый план.

— Чего надо? — спросил он с раздражением в голосе.

— Поговорить требуется! — пояснил коренастый,