Спутник бросает тень - Анатоль Адольфович Имерманис

Мун посмотрел на песок пустыни, на заходящее солнце, на сооружение с куполом, на белый костюм, на рекламные часы «Стандарт ойл», которые показывали число, час и минуту, и покачал головой.

— А я могу!.. Карл!

И вот пес доставил хозяину астрономический календарь. Затем профессор извлек огромный атлас, что было уж не под силу Карлу, и отыскал необходимую ему карту.

— Что ж, все ясно. Можете справиться у человека на этой фотографии — и убедитесь, что я был прав.

— И вы в самом деле узнали? Но как?

— Три отправных точки. Шест с конским хвостом помещается в головах покойного, а мусульман погребают головой в сторону Мекки. Солнце всегда и везде восходит с востока. На рисунке оно находится с другой стороны, судя по тени. День и час мне известен. Астрономический календарь показывает мне, на какой широте и долготе может находиться солнце в таком положении. Все! Как видите, проще простого! Мой Карл умеет кое-что и почище этого.

— А что же все-таки за место? Где-нибудь в Азии?

— Ну что вы — Египет!..

23

— Что ж, ясно: человек, куривший «Симон Арцт», был... — начал Дейли.

— Доказательства?

— Помните, он говорил, что во время процесса Ротбахов находился в длительной поездке. Но не сказал, где именно. Теперь нам известно, что в Египте. Неизвестно, почему ему понадобилось скрывать это?

— Дальше?

— Отпечатки на вечной ручке и на ручке окна в квартире Спитуэлла.

— Всего лишь предположение. Он мог оставить этот отпечаток, когда пришел туда вместе с доктором и фотографом.

— Но вспомните, как он пытался вырвать листок из блокнота. Причем листок был чистым...

— Симпатические чернила

— Предполагать можно все.

Инспектор задумчиво покашлял. Дейли настороженно посмотрел на него и вдруг схватил Муна за плечи.

— Что с вами?

— Вспомнил!

— Ну, что?

— Когда я понюхал воздух в квартире Спитуэлла, Троллоп как раз вытаскивал портсигар. Когда я сказал, что пахнет «Симон Арцт», он почему-то тут же портсигар спрятал. На следующий день он курил сигареты «Космос». И после первой же затяжки закашлялся. Это всегда говорит о том, что человек сменил сорт табака. Я еще заметил об этом Блиссу. Он сказал, что да, до этого курил что-то другое. И специально подчеркнул, что «Честерфилд».

— Все это так. Но мы не можем доказать, что найденный в квартире Спитуэлла окурок принадлежит Троллопу.

— Нужны доказательства? Придется поискать.

— Где?

— У Троллопа. Постараюсь навестить его — разумеется, в такое время, когда, к большому сожалению, хозяина не будет дома.

— Только под свою личную ответственность, Дейли. Будьте осторожны! Если споткнетесь, я выкручусь, заявив, что ни о чем не знал, а вам будет плохо...

...Открывая дверь квартиры Троллопа, Дейли знал одно, что ни хозяина, ни экономки дома нет. Наружную дверь он умышленно не захлопнул, а только прикрыл. Если и застанут, можно рассказать сказочку о том, что зашел по делу — увидел незакрытую дверь,, понял, что в квартире воры, и вбежал туда. Этой же сказочкой можно объяснить и беспорядок. И хотя журналист, сам мастер на басни, не поверит, важна видимость правдоподобия.

Самое трудное при тайном обыске — запоминать каждый предмет и только после этого укладывать все на то же место. Дейли работал как хорошо смазанный автомат. От длительного напряжения пошаливали нервы: все время казалось, что скрипит дверь и раздаются шаги.

Прошло двадцать минут, а Дейли все еще ничего не нашел. Нигде не чувствовалось запаха «Симон Арцт», один «Честерфилд» и какая-то крепкая эссенция.

Открыв последний ящик снизу, Дейли довольно улыбнулся. Нет, все-таки есть! Неистребимый запах. Легкий, но ощутимый. Здесь, очевидно, он и хранил эти сигареты. Хранил — потому что теперь тут лежало все что угодно, кроме табачных изделий.

Двадцать пять минут. Все уже обыскано: стол, стенные шкафы, ночной столик. В растерянности Дейли даже приподнял крышку пишущей машинки.

Что ж, приходится расписаться в своем поражении. Пора убираться. И все же, уже от самых дверей, Дейли вновь вернулся. Распахнув дверцы шкафа, он принялся тщательно обшаривать карманы костюмов. А вдруг там оказалась забытая пачка? Или хотя бы одна сигарета?

Карман за карманом — ничего. Дейли все еще, как смазанный автомат, не в силах выбраться из ритма, продолжал обшаривать шкаф. Вот он схватил с полки большую коробку. Бесчисленные галстуки и коробочки со всякими пуговицами, запонками и пряжками. Вытаскивал он уже эту кучу галстуков или нет? Один, другой, третий... Запомнить порядок... Так... Коробочки... Одна, другая, третья... четвертая... А под нею... Что это? «Симон Арцт»! Мягкая коробка вывернута рисунком внутрь... И наполнена не сигаретами, а пуговицами. Потому и сохранилась... Понятно — коробка без сигарет уже перестает быть сигаретной коробкой. Это просто упаковка, которую можно небрежно выкинуть или использовать для какой-нибудь надобности. Если в ней прячут деньги от жены, она становится коробкой для денег; если там хранятся пуговицы, так это коробка для пуговиц. Троллоп наверняка обшарил все, выискивая и уничтожая все сигаретные коробки, но коробка с пуговицами — это уже совсем другое...

Захлопнув дверь и повернув отмычку, Дейли стащил резиновые перчатки, облегченно вздохнул, вытер пот и направился по лестнице вниз. Он чувствовал себя миллионером. После каждого пролета он совал руку в карман и ощупывал коробку, как будто это был чек ровно на миллион.

24

Блисс Троллоп вошел в кабинет инспектора своим обычным, пружинистым шагом.

— Привет, инспектор! Стоило вам позвонить — и я бросил все редакционные дела. Ну, выкладывайте, что новенького?

Дейли подтолкнул к нему стул:

— Садитесь, Блисс, и приведите свое перо в боевую готовность. Инспектор хочет дать вам сногсшибательное интервью.

Троллоп вопросительно взглянул на Муна.

Тот кивнул головой:

— Совершенно верно... Мне так понравилось ваше предыдущее интервью, что я решил впредь иметь с вами дело только таким образом. Что ж, приступайте.

— О чем я должен спросить?

— Не узнаю вас. Такой опытный газетный волк — и не знает, с чего начать! Хорошо, подскажу. Первый вопрос: кто убил Джона Ирвинга Спитуэлла?

— Это я давно знаю.

— Что вы говорите? А я до вчерашнего дня не знал. Так что пишите мое мнение: Джона Ирвинга Спитуэлла четвертого октября сего