Современный российский детектив - Анна Майская

подобно белому полотну, будто бы подвергаясь какому-то нервному приступу, – я должна ее выводить, иначе дело может кончится плохо, – сказала она и, три раза щелкнув перед лицом невольно оказавшейся в ее полной власти оперативницы, проговорила взволнованным голосом: – Теперь можешь проснуться.

Медленно открыв глаза, Настя чувствовала себя сравнимо разве что с «разбитым корытом»: ее тело ужасно ныло, как будто по нему прошлись батогами, голова кружилась, в глазах то и дело темнело, туловище было настолько мокрым от пота, что к нему прилипли и футболка, и без того плотно прилегавшие джинсы – словом, все сейчас ей напоминало то состояние, какое ее охватило, лишь только она сегодня переступила порог этого кабинета.

– Что со мной было? – спросила сыщица еле слышным голосом (речь ей пока давалась с трудом), интенсивно «шевеля» мозгами и стараясь вспомнить о том, что же с ней на самом деле случилось.

– Ты подвергалась гипнозу, – взял на себя инициативу дать необходимые разъяснения руководитель подразделения, поскольку Анабель и сама пребывала в несколько заторможенном состоянии (очевидно, сложная процедура отразилась и на ее самочувствии тоже), – и наговорила такого, что тебя саму уже можно «закрывать за решетку» и подвергать тщательному допросу; ну, да речь сейчас не об этом: изо всего тобою сказанного лично я делаю вывод, что следующему нападению со стороны серийного убийцы подвергнется семья Моревых, а потому ты и Аминян, оба вместе, заступите сегодня на круглосуточное дежурство – будем, так сказать, осуществлять там охрану по программе защиты свидетелей – Енотов уже оформил соответствующее решение, – а заодно устроим неожиданную для убийцы засаду – почему ты не одна, а с другим полицейским? – потому что, как я понял, сама ты не справишься.

Глава IX. Дань памяти, отдых и новое нападение

Тем временем, пока специалистка в области психологи пыталась вытащить из глубин подсознания подвергнутой тяжелому опыту оперуполномоченной уголовного розыска «спрятанную» там информацию, которая, сама того не зная, выдала мысли совсем даже не из своего прошлого, а направленные, по сути, скорее, в будущее, – вероятно, она до такой степени переживала за судьбу еще несовершеннолетней красавицы, что каким-то непостижимым образом смогла «примереть» на себе божественный дар ясновидения, – другие участники недавнего диалога, состоявшегося в кабинете руководителя местного отделения, ведомые опытнейшим водителей, знающим в этом районе практически каждую кочку и каждую сосенку, направлялись на место обнаружение изувеченных трупов, чтобы отдать там последнюю дань своим преждевременно умершим детям. Попутно они заехали в городскую «Ритуальную службу» закупили там простенький металлический крест, какой обычно устанавливают для обозначения места захоронения, пару венков с надписями: «Светлая память. От родителей» и «Любим, скорбим, помним», а также искусственные цветы, ровно четыре букета.

Аминян остановился точно там же, где и в прошлый раз, не проехав ни метром больше, ни метром меньше. Он так и не вышел из своего «уазика», лишь указав в окошко рукой на край обочины, в кювете которой и были обнаружены истерзанные тела; сам же остался наблюдать за обрядом поминовения, проводимого несущими на себе бремя скорби родителями. Если говорить кратко, то выглядел он следующим образом: первым делом они воткнули в землю купленный в похоронном бюро крест, затем приложили к нему оба венка, потом вонзили в близлежащую почву цветы, словно обозначая границы могилы, и дальше уже молча стояли – мужчины, сняв головные уборы, а женщина, прикрывшись черным платком, который раньше у нее был повязан на шее, – отдавая подобный образом дань памяти своим безвременно ушедшим из этого мира детям; общее горе сплотило этих, в сущности, разных людей, и они уже даже в какой-то мере воспринимали себя родными.

– Вот и все, господин генерал-лейтенант, что я хотела, то и исполнила, – обратилась высокопоставленная дама к своему не менее знатному спутнику, освобождая голову от накидки, возвращая ее обратно на воротник и начиная подниматься к обочине, – теперь можно со спокойной душой отправляться домой; билет у меня уже куплен, но в Калининград я не поеду, потому как очень устала и мне требуется хоть какой-нибудь пускай и непродолжительный, но все-таки отдых. Если что, – ну, Вы меня понимаете? – на случай, если вдруг возьмете убийцу! – я пока буду находиться в единственной городской гостинице, где по случаю сняла номер и оплатила услуги до завтра, но могу остаться и дольше… однако это только в случае появления конкретного следа – а так? – как и обещала, завтра рано утром я отправлюсь домой…

Она могла говорить бы еще практически бесконечно, вследствие чего ее и вынужден был прервать заместитель министра:

– Извините, Мария Антоновна, но, наверное, Вам пора… как и нам, впрочем тоже. Время натягивается, а мне предоставили всего лишь неделю, и я, в свою очередь, намерен уложится в отведенное время: вычислить и поймать убийцу и привести в исполнение мною же вынесенный ему приговор.

Одарив говорившего жалобным взглядом, Сулиева тем не менее ничего не сказала, а только печально вздохнула, в один миг растеряв куда-то всю свою устоявшуюся за долгие годы напыщенность, амбиции и предвзятость, и какой-то сгорбленной, похожей на старушечью, походкой, склонившись ее к земле, направилась в сторону дожидавшегося ее «уазика». Не торопясь, возможно все еще надеясь, что ее окликнут обратно, сломленная бедой женщина залезла в кабину, после чего машина сразу же сорвалась с места и отправилась обратной дорогой, двигаясь по направлению к городу. Едва лишь она уехала, и офицеры остались одни, пыль же, поднимаемая колесам, улеглась обратно, капитан, вполне справедливо считая, что пришла пора обсудить дальнейшие планы, обратился к своему непосредственному командиру с вопросом:

– Чем займемся дальше, Василий Владимирович? Как будем действовать?

– Рассуждая логически, лично я думаю так, – перешел Востриков к пространственным рассуждениям, не спеша садиться в машину, – конечно, я далек от мысли, что был изобретен какой-то таинственный эликсир молодости и что какому-то там Кригеру удалось дожить до настоящего времени, однако я вместе с тем допускаю, что существует некий секретный бункер, сохранившийся еще со времен войны с фашистами, о котором стало известно пока еще неизвестному нам маньяку и который используется им для своих зверских опытов. Существуют два очень весомые обстоятельства, позволяющие мне делать выводы, что это тайное логово находится где-то поблизости, по крайней мере в этом лесу. Что это за основания, дающие мне право так думать? Ну, во-первых, вот то самое место, где были обнаруженные изуродованные тела наших детей, и даже если их привезли сюда на машине, то явно не из другого района, а тем более что не из-за границы; а во-вторых и пока что в