Современный российский детектив - Анна Майская

«Золотая Лагуна». Очень уставшая женщина, несмотря на то обстоятельство, что было еще только два часа дня, решила немедленно воспользоваться выданными ей Анабель лекарствами и, приняв сразу обе капсулы, разделась и «завалилась» в кровать, почти сразу провалившись в глубокий, без сновидений, сон. Соперницы же по любовным томлениям отправились в разные стороны: Настя – сначала домой, чтобы перекусить, немного отдохнуть и собраться на ночную ловлю преступника, Белла – по указанному ей Евгением Захаровичем, как он ее убедил, самому приличному адресу.

Рекомендованный дом располагался практически на окраине города, с его северо-западной части (возможно, стоит уточнить, что искомый лесной массив находится с северо-восточной, а Моревы живут с юго-западной). Само строение, предназначенное для жилых помещений, было в основном небольшим, общим периметром восемь на восемь метров, снаружи окрашенное зеленой краской, однако с задней и левой боковой части, а также на территории приусадебного участка имело многочисленные пристройки и хозяйственные постройки, где последние были расставлены в каком-то непонятном, хаотическом беспорядке; с фасада, кроме квадратного пластикового окошка в утепленной терраске, специально оборудованной и предназначенной исключительно для временных постояльцев, было установлено еще три прямоугольных деревянных окна; внутри было две спальных комнаты, в одной из которых жила сама хозяйка, а другую предоставляла под съем, небольшая прихожая, используемая также и в качестве столовой, где у противоположной входу стены, у оконного проема, был установлен обеденный стол и три деревянных стула, а еще и просторная кухня, с русской печью, газовыми котлом и плитой, а также предметами мебели, предназначенными для готовки и хранения чистой посуды. Владела всем этим деревенским великолепием восьмидесятилетняя, престарелая женщина, Скобелева Анфиса Ильинична. Кратко касаясь описания ее внешности, можно остановиться на таких деталях, как-то: она имела худощавое телосложение, тем не менее еще обладавшее физической силой, необходимой для содержания приусадебного хозяйства, и сочетавшееся с ростом, где-то примерно между невысоким и средним; лицо ее было буквально испещрено возрастными морщинами, но выглядело притом добродушным и даже каким-то милым, располагавшим к доверию; глаза давно обесцветились и по ним невозможно уже было «прочесть», какие в душе «бушуют» эмоции; нос – прямой, маленький; тонкие, узкие губы цветом слились с белой кожей; седые волосы перевязывала серая косынка, в черный горошек; остальное одеяние представлялось домашним утепленным халатом пестрой раскраски, в тон ему удобными тапочками и простой серой фуфайкой, одеваемой старушкой, когда она выходила на улицу.

Хозяйка этих, для сельской избы довольно роскошных, хором встретила свою гостью у дощатой калитки, достигающей в высоту не более полутора метров и, как и весь остальной забор, огораживающий придомовой участок, имеющей щели, равные двум сантиметрам.

– Здравствуйте, Анфиса Ильинична, – поздоровалась Шуваёва, пользуясь протекцией начальника местного отделения и чувствуя себя на удивление очень вольготно, – меня к Вам прислал подполковник Бунько и сказал, что Вы мне на несколько дней сможете предоставить комнату.

– Да, да, дочка, – засуетилась старушка, приглашая очаровательную красотку внутрь жилых помещений, – пойдет я тебе покажу помещения, которые я смогу тебе выделить.

Она провела очаровательную красотку в небольшую терраску, имевшую размеры три на два с половиной метра, где, за исключением мягкой современной кровати, располагавшейся в дальнем левом углу от входной двери, был еще письменный стол, установленный у самого окна и приставленный вплотную к правому углу, а также присутствовал платяной шкаф, грузно возвышающийся справа, сразу при входе, да еще вешалка для одежды крепилась слева.

– Вот здесь ты и будешь, моя милая, жить, – обратилась престарелая женщина к своей постоялице, одновременно показным движением доставая из трехстворчатого гардероба чистое белье и начиная застилать им постель.

– Отлично, – почти искренне восхитилась столичная гостья, внимательным взглядом осматривая свое будущее жилье, где, к слову сказать, был сделан достаточно дорогой евроремонт, вызвавший у Анабель радостные эмоции, – однако у меня есть к Вам один, возможно, странный вопрос, – вдруг спросила она, когда взгляд ее упал на пластиковое окошко, – а у Вас здесь как, безопасно? Я в том плане – сможет ли кто-нибудь сюда проникнуть, ну скажем, через окно?

– Не переживай, дочка, – хитро прищурившись, заметила Скобелева, закончив привычные процедуры, – створка открывается только из комнаты, а кроме того, если уж ты так переживаешь, то и дверь эта запирается изнутри на крючок; я же со своей стороны проникать в твое личное пространство также не собираюсь – можешь и на этот счет быть совершенно спокойной.

***

К этому времени и двое военных, как и договаривались, спрятав служебный «уазик» понадежней в лесу и в дальнейшем ориентируясь по карте и компасу, довольно быстро достигли места, где Ил и Кри тридцатого апреля разбили свой лагерь. Вероятно, покажется странным, тем не менее здесь ничего практически не изменилось, если не считать многочисленные следы, оставленные самкой кабана, выгуливавшей свой выводок; как оказалось, их настолько интересовала местная флора, насколько было безынтересен скромный людской обиход, представленный в этом месте палаткой, давно потухшим костром и предметами первой необходимости, предназначенными для недолгих туристических прогулок по лесу.

– Вот как, – выругался нецензурно Востриков, анализируя представшую перед ним обстановку и неприятно удивленный нерасторопностью местных властей, – полицейские даже не удосужились прочесать близлежащую территорию, потратив свои силы лишь на осмотр кювета, где были обнаружены тела трагически погибших детей; ну, да Бог с ними, пусть это останется на их совести и пускай они несут этот крест через всю свою жизнь; мы же, капитан, давай пока здесь осмотримся, а уже на основании проведенных исследований определимся, как нам надлежит действовать в последующем.

Этот непродолжительный монолог был как команда к началу поисковых мероприятий, и оба офицера стали медленно и внимательно осматривать всю прилегающую округу, причем вышестоящий командир занялся осмотром палатки и полянки возле костра, а Нежданов, как он и намечал раньше, стал углубляться в окружающую лесопосадку, двигаясь при том по спирали. Уже через пятнадцать минут своих тщательных поисков он вдруг воскликнул:

– Товарищ генерал-лейтенант, Василий Владимирович, кажется, я нашел кое-что интересное!.. – И он вышел из-за деревьев, неся в левой руке необычный макет, представленный в виде мертвой вороны, для большего эффекта изображенной с расправленными в стороны крыльями.

– Что это? – поинтересовался заместитель министра, когда подчиненный к нему приблизился и когда он получил от него находку для более детального изучения. – Это же даже не чучело, а какая-то, на «хер», простая игрушка?! Что она, вообще, здесь делает?

– Точно не знаю, – выпятив губы и сведя к переносице брови, задумчиво произнес Олег, напрягая извилины и мысленно стараясь разрешить возникшую внезапно загадку, – но как мне предполагается: здесь могут быть, скорее всего, только два варианта – либо эту штуку притащили с собой Илья