Современный российский детектив - Анна Майская

с ног столпившихся позади родителей; не успели они еще четверо, все вместе, коснуться пола, как, один за другим, послышался свист летящих и рассекающих воздух фашистских стальных крестов, которые поочередно врезались в тело застывшего неподвижно сотрудника ППС, или водителя, так и не успевшего понять, что же в действительности случилось; первый и второй вонзились ему в бронежилет, а далее, незримый противник, видимо, по отчетливому звуку соприкосновения железа с пуленепробиваемым материалом бронежилета, понявший, что совершает непростительную ошибку, перенаправил свой следующий, третий и последний, бросок, вонзив метательный предмет прямиком в лоб полицейского, словно жидкое масло пробивший твердую черепную кость и вошедший внутрь ровно до половины; Ара от неожиданности только ойкнул, медленно опустился на колени, моргнул еще несколько раз глазами, будто бы пытаясь разглядеть, что же так внезапно сковало его движения, после чего безвольно рухнул вниз, ударившись об бетон лицом и вогнав поразившее его орудие дальше, в самую глубь головного мозга.

– Никому не высовываться! – неожиданно грубо крикнула Настя и стала пробираться в глубину внутренних помещений, стремясь спрятаться за стену и увлекая с собой молодую девушку, предоставив родителям самим позаботиться о своей безопасности. – Ползите по полу: у него, кроме этих железных штучек, может быть и другое, более поражающее, оружие.

Ориентируясь в этом особняке уже как в своем доме, Юлиева, короткой перебежкой и прикрывая своим телом перепуганную, дрожащую нервной дрожью, совсем еще юную Мореву, быстро добралась до гардероба, предназначенного для одежды гостей, и, забравшись вместе с девушкой внутрь, а затем впустив и ее старших родственников, через приоткрытую дверь стала держать под прицелом прилегающее к ним пространство, не забывая в том числе и про дверной проем.

Глава X. Возле дома Моревых и в отеле

Стрелки часов приближались к одиннадцати часам ночи, и администратор Семенов, проживавший тут же, в гостинице, в помещениях, соседних «ресепшену», все чаще зевая и уже не надеясь, что у кого-то сегодня еще сможет возникнуть желание к ним подселиться, решил заканчивать мозолить глаза на входе и отправляться в свою комнату, где можно было непринужденно погрузиться в мир сновидений; к этому времени как раз закончился очередной кинофильм, а начинать смотреть новый ему не хотелось, так как это могло значительно затянуться, на завтра же ему необходимо было выглядеть в надлежащей форме, полностью отдохнувшим, и удовлетворять запросы пусть и немногочисленных, но все же, что не говори, приносящих доход постояльцев. У него уже давно вошло в привычку выходить перед отбоем на улицу, чтобы выкурить последнюю сигарету, а затем уже с успокоенной душой и нервной системой следовать спать. Не стал он и в эту ночь изменять сложившейся за несколько лет традиции и, выйдя на улицу, стал умиротворенно наслаждаться ночной тишиной и сопутствующей ей обычно прохладой.

Достав из кармана пиджака пачку «Лайки Страйк», Леха извлек из нее цилиндрический предмет с фильтром настолько содержащий в себе отраву, насколько, по своей сути, является бесполезным, но выработанная привычка и неуемная тяга не позволяли избавиться от курения, хотя организм уже сигнализировал об обратном. Поместив между губ так называемую раковую палочку, парень достал из кармана брюк зажигалку и, не торопясь, прикурил, мысленно предаваясь удовольствию от первой затяжки. «Вот бы так всю жизнь жить, ни «хера» не делая, – думал он, ненавязчиво вглядываясь в окружающую темноту, лишь слабо «разрезаемую» светом, исходящим из окон отеля (здание было расположено в стороне от проезжей части, а единственный фонарь, установленный для его освещения, перегорел примерно неделю назад, но до настоящего момента – то ли по чье-то халатности, то ли по обыкновенному нежеланию – так и не был сменен), – так нет же, – продолжал он свои размышления, – приходиться за гроши пахать на «дядю», да еще и жить на работе, но, с другой стороны, где найдешь лучше? Вот и приходится коротать свою молодость среди бандитов, высокомерных или падающих в обморок дамочек, а также внезапных проверок, постоянно направляемых РОСПОТРЕБНАДЗОР-ом либо «ментами». А это еще что такое?..»

Напрягая слух, Семенов стал вслушиваться в окружающую его темноту, выхватывая из ночи непривычные, пусть и довольно тихие, но вместе с тем пугающие, звуки, заставляющие холодеть все его тело, покрываясь неприятным и липким потом. Вдруг! Откуда-то совсем рядом, со стороны мусорных бачков, куда он недавно выбросил мертвую птицу, раздавался скрежещущий звук, как будто кто-то неизвестный специально, причем очень медленно и надсадно, водил каким-то твердым предметов, царапая металлическую поверхность, передавая собой звуки, очень похожие на «ширк, ширк… ширк, ширк…». Но и это было еще не все! С той же самой стороны раздавалось чье-то мрачное и ужасающее сопение, напоминающее тяжелое дыхание, вошедшее в унисон с тревожным сердцебиением. «Что, черт возьми, за такая за «хрень»?», – только успел подумать не на шутку встревоженный юноша, как по центральной автодороге, проходящей через города и располагавшейся от отеля на расстоянии чуть более двухсот метров, с оглушительным воем сирен и мигалками промчались, следуя друг за другом, две полицейские машины, а именно: «уазик» и «Лада-гранда». Куда же в столь стремительном темпе направлялись сейчас два этих транспортных средства, загруженные под завязку сотрудниками местного отделения?

Уже совсем собираясь ложиться спать, после тяжелого трудового дня и выпитых для более спокойного и крепкого сна двух литров пива, Бунько, как то и полагается, разделся, принял душ и совсем уже намеревался «завалиться» в кровать, как что-то словно подтолкнуло его просмотреть свой мобильник; оказывается, пока он находился в ванной, на его телефон подряд, один за другим, последовали три вызова, направленные от девушки, находящейся сейчас в засаде на окраине города. Обычно никто – какой бы он ни был там «супер-пупер»! – не отваживался беспокоить начальника местного отделения по пустым, никчемным, вопросам, а значит, случилось что-то очень серьезное, если у Юлиевой хватило наглости набрать его, да еще и три – «мать ее…»! – раза подряд, да еще и в столь неурочное время. Осознав все чрезвычайность образовавшейся ситуации, Евгений Захарович тут же сделал ответный вызов.

Несмотря на то что в обычной жизни Настя могла и понервничать, и внезапно, как и самая обыкновенная представительница прекрасного пола, почувствовать состояние, близкое к обмороку, и даже в исключительных случаях лишиться сознания, а в некоторых ситуациях и расплакаться, в минуты серьезной опасности она «собирала всю свою волю в железный кулак» и делалась «натянутой», словно пружина, готовая к любым неожиданностям; вот и сейчас, заняв оборону в гардеробном помещении, где изо всех проемов имелся только входной, она, лишь только ее смартфон стал вибрировать входящим сигналом, немедленно установила связь