Не там, где надо - Кеннет Дун

– Нет. Послушайте, – наконец ей надоело отвечать односложно. – Это мог быть любой из его клиентов или партнеров. В деловых кругах Лос-Анджелеса мы довольно известны. И мы не делаем ничего противозаконного. Я считаю, что ответила на все ваши вопросы, мистер Смолл.

– Большое спасибо, мисс Саркиссиан.

Если я и произнес ее фамилию неправильно, Стелла не стала меня поправлять.

Сев в машину, я попытался осмыслить полученную информацию. Хоть никто из нас и не произнес соответствующее слово, я прекрасно понял, чем занимаются ее «куколки». Агентство моделей – это ширма, за которой прячется другая ширма в виде «обслуживания вечеринок». А основные деньги они получают за вполне определенные услуги. Возможно, временами девушки действительно участвуют в светских мероприятиях или проходят кастинг для рекламных агентств, чтобы все выглядело правдоподобно. Я вспомнил о том, как подруга Лекси говорила, что Шейла Деметриос совершенно не умеет поддерживать беседу. Ну какая из нее модель? Или хостесс на вечеринке? Совершенно очевидно, что она была дорогой проституткой, научившейся хотя бы внешне копировать старомодную элегантность голливудских див. И это был ее большой секрет от мужа?

В таком случае, не могла ли сама Стелла Саркисян быть тем шантажистом? Она узнала, что одна из ее подопечных удачно вышла замуж и вынуждена теперь беречь свою репутацию, поэтому решила, что не помешает выжать из этого дополнительный источник дохода.

Подумав еще я решил, что это глупая версия. Такой человек как Энди Деметриос вряд ли сильно считается с общественными условностями. Он живет в мраморной глыбе, которая возмущает всех соседей, и порвал с собственной семьей ради женитьбы на Шейле. Информация о том, чем она зарабатывала до свадьбы, не пошатнула бы его мир. К тому же, как я понял, Шейла умела ловко изворачиваться, подавая правду в выгодном для себя свете. Если у нее были мозги, а я был уверен, что они имелись, то вместо того, чтобы платить шантажисту, она могла бы сочинить для Энди душещипательную сказочку о том, как ее затянуло в водоворот греха, чтобы помочь родителям выкупить ферму в Айове.

Как бы то ни было, я вернулся в контору и надиктовал мисс Пиблз все, что мне удалось узнать от Стеллы, а потом отправился домой отдыхать, чтобы подготовиться к завтрашней встрече с братом.

Глава 28

– Значит, ты правда уверен, что я невиновен? – снова спросил Уоррен, будто не верил своим ушам.

Я кивнул и вернулся за стол.

– Вчера вечером я позвонил своему адвокату, и тот мне зачитал отрывок из статьи. Он был очень возмущен. Сказал, что ты только все портишь, потому что еще больше настраиваешь прокурора против меня.

– Знаешь, я думаю, первым делом тебе надо сменить адвоката.

– Что? Но ведь О’Мэлли один из лучших в своем деле. Он практически не проигрывает.

– Вот именно. Не проигрывает в суде. Поэтому ему так не хочется, чтобы ты продолжал сопротивляться. Если он заключит сделку с обвинением, то будет считать это своей очередной победой. Так что он давит на тебя, подталкивая к признанию вины, вместо того чтобы искать истину.

– Еще до сегодняшнего утра я склонялся к тому, чтобы согласиться на сделку. О’Мэлли сказал, что у меня есть все шансы выйти через десять лет за хорошее поведение.

– Но твоя жизнь будет сломана. А Пенни придется расти с мыслью, что она дочь убийцы. Ты правда этого хочешь?

Уоррен помотал головой.

– Я никого не убивал, Дуг. Клянусь тебе. Но что же мне делать?

– Во-первых, найми нового адвоката. Я знаю одного. Он обойдется тебе намного дешевле Юджина О’Мэлли, но будет сражаться за тебя. Во-вторых, ты мне прямо сейчас расскажешь, что делал в ту субботу.

Уоррен опустил голову на руки.

– Это ничему не поможет, Дуг. Я вел себя… как осел. Правда только еще больше все испортит.

– Расскажи. Мне. Немедленно.

Глаза моего брата забегали, но я продолжал его гипнотизировать.

– Я знаю, что ты собирался прийти в гости к Жюстин Рэнфорд. Но потом позвонил и отменил визит. Она тоже верит, что ты не виноват, и даже готова оплатить мое расследование.

– Да, я собирался к ней прийти. Поговорить о… Вай и Винсе. Винс уверял, что между ними ничего не было, но я не знал, что и думать…

– Почему? Почему ты был так уверен, что у них роман?

– Я… я… стал замечать, что с Вай что-то не так последние недели. Она стала исчезать на выходные якобы на встречи с подругами. И пару раз с нашего совместного счета снимала крупные суммы денег. Когда я спросил ее, она ответила, что ей нужно было совершить покупки для дома, которые нельзя было оплатить чеками. А потом… однажды… Я был у Винса дома, в его городской квартире, мы зашли после работы пропустить по стаканчику. И я увидел у него на столе книгу. Мне это показалось странным, потому что у него совсем нет книг. Я открыл титульный лист и обнаружил там посвящение. «Для В.Д. Люблю тебя любовью, которая кажется утерянной».

– В.Д.?

– Вайолет Делл. Так звали мою жену до замужества. Он тоже за ней ухаживал. И его чувства явно не остыли, хотя он и назвал их любовь «утерянной». По-моему, это был явный намек на то, что Винс не собирался оставить ее в покое. Наверняка он собирался вручить ей эту книжку.

Строчка мне показалась знакомой24, но я не мог вспомнить, где ее встречал. Тут бы мне очень помог хороший приятель Маркус Ван Ренн, знаток всевозможной английской поэзии.

– А Вайолет любит стихи?

– Да вроде не особо. Но она любит широкие жесты. Книга мне показалась старинной. Не слишком разбираюсь в библиографических редкостях, но не удивлюсь, если она стоит целое состояние. И это не так подозрительно, как дарить часы или украшения. Винсент всегда был хитрым.

– Ты не помнишь автора?

– Нет. То есть я посмотрел на обложку, но имя мне ничего не говорило. Что-то оружейное, как мне кажется25.

Воспоминание об «оружейном» поэте ярко вспыхнуло где-то на задворках моего мозга, но я не мог сейчас на нем сосредоточиться, потому что боялся, что время свиданий скоро закончится.

– Так что случилось в субботу?

– Ладно. Я расскажу. Но предупреждаю тебя – это ничему не поможет. В общем, я следил за Вай.

Чего-то подобного я и ожидал.

– Она отказывалась со мной разговаривать целых два дня, выгнала в кабинет. А утром в субботу я услышал, как она говорит горничной Маришке, что