Тонкий лед - Пейдж Шелтон

Глава пятнадцатая

Уилла по-прежнему была поваром, поэтому на тарелках перед нами снова были вафли и бекон. Виола случайным образом выбрала по кусочку того и другого и протянула тарелку Уилле. Та успешно пережила испытание, и мы все принялись за еду. Лоретта и я обменялись взглядами за столом, но быстро отвели глаза: Виола была слишком наблюдательна, и долго смотреть друг на друга было небезопасно. Кроме того, мое внимание было почти полностью поглощено едой. Я снова уничтожила какое-то ненормальное количество пищи.

Днем, когда в «Бенедикт-хаус» проникал свет, атмосфера сразу становилась более позитивной, и даже преступницы выглядели менее… преступными. Виола, однако, оставалась все такой же грозной. Несмотря на то, что это утро вышло менее напряженным, чем вчерашнее, она провела завтрак в глубокой задумчивости и мало на что обращала внимание.

Я же наслаждалась едой и наконец дошла до момента, когда почувствовала – голодная смерть мне больше не грозит. Я знала, что мой следующий вопрос, скорее всего, испортит всем настроение. Но я готова была с этим смириться.

– Эй, – начала я, сразу привлекая всеобщее внимание, – а кто-нибудь из вас дружил с Линдой Рафферти?

– Только я, – сухо ответила Виола. – Все остальные здесь недавно, и у них было недостаточно времени, чтобы завести с ней дружбу. А что?

– А полиция уже определила, была ли ее смерть убийством или самоубийством? – поинтересовалась я.

– Самоубийством, – быстро ответила Виола.

– Правда? – Я не ожидала такого ответа. – Это точно?

– Точно. Я говорила с Грилом вчера вечером. Он получил ответ от медицинского эксперта из Джуно. Что-то насчет расстояния и пятен крови. Но версия подтвердилась. – По пристальному взгляду, которым Виола наградила Тринити, было ясно, что только из-за уверенности полиции в самоубийстве Линды та не пристрелила шуструю воровку на месте. Или не дала Грилу ее арестовать.

Меня же терзало любопытство:

– Тринити, а что за спор у тебя был с Линдой? Примерно, кажется, за день или два до ее смерти? – Если судить по тому, с какой скоростью в Бенедикте распространяются слухи, ходить вокруг да около смысла не было.

Виола посмотрела на меня долгим и недовольным взглядом. Уилла отложила вилку и, казалось, была искренне заинтересована в ответе. Лоретта и я при этом избегали смотреть друг другу в глаза, из-за чего, вероятно, становилось очевидно, откуда я вообще узнала про спор.

– О, совершенно ни о чем, – покорно призналась Тринити. Она нервно посмотрела на Виолу, а затем продолжила: – Она решила, что я украла у нее кошелек. – Тринити рассмеялась. – Ну, знаете, как обычно: раз пропал, значит, бывшая воровка виновата.

– Но почему она подумала на тебя? Почему не на кого-то другого? – удивилась я.

– Потому что в «Баре» я сидела как раз за ее спиной. Знаете, там такие секции…

– Я как раз была там вчера.

– Да, так вот, мы сидели спина к спине. – Тринити вновь глянула на Виолу. – Я всего-то заказала газировку, потому что мне нельзя пить алкоголь, но в этом городе и пойти-то больше некуда. – Она снова обратилась ко мне: – Ну и мы сидели друг за другом, и в какой-то момент ее кошелек упал на пол. Я наклонилась и помогла ей поднять все, что рассыпалось. – Тринити пожала плечами. – А когда она пошла расплачиваться, кошелек пропал. И она решила, что это я. Я понимаю, почему она так подумала, но я его не брала. Она догнала меня на улице и накричала прямо там, у всех на глазах. Было очень неудобно.

– Понятно, – ответила я, наблюдая при этом за тем, как она себя держала. Ее поза не сообщила мне ничего. Тринити казалась спокойной и не занимала оборонительную позицию. Хотя по-прежнему оставалась тихой мышкой, которая пытается прятаться и казаться меньше. Я посмотрела на Виолу, тоже наблюдавшую за Тринити. С ней я поговорю позже. Не поэтому ли она так быстро сбежала из офиса «Петиции» – чтобы поговорить с Тринити о произошедшем между ней и Линдой споре и устроить ей выговор? И насколько громкой вышла ссора?

– Но, – продолжила Тринити, – кажется, все зря так интересовались нашим спором. Линда Рафферти покончила с собой. Если только она не убила себя из-за украденного кошелька, ко мне ее смерть не имеет никакого отношения, даже косвенного, что бы кто ни думал.

Виола покачала головой.

– Я… не то сказала. Извините, – вымолвила Тринити.

– А кошелек она в итоге нашла? – спросила Уилла, но я заметила, что она при этом уставилась к себе в тарелку и ни на кого не смотрела.

– Понятия не имею, – ответила Тринити.

Я глянула на Виолу, но она, вероятно, тоже была не в курсе, потому что на взгляд не ответила. Если Линда действительно совершила самоубийство, дело можно было считать закрытым.

После завтрака все разошлись по своим делам. Мой велосипед стоял рядом со стойкой в фойе. Я проходила мимо него вчера, но не заметила, что кто-то отмыл его от грязи. Я огляделась, но благодарить, похоже, было некого. Я схватила рюкзак с ноутбуком, сканером и еще двумя телефонами и закинула за спину. Одной рукой обхватила «Олимпию», вскарабкалась на велосипед и попыталась пристроить машинку на раме перед собой так, чтобы она не упала. Мне как минимум нужна была велосипедная корзина. Я прихватила с собой нарезанное яблоко со стола, но, когда выезжала из центра городка, лошадей не было видно.

Я быстро поняла, что, если доберусь до «Петиции» в целости и сохранности, это будет чудом.

Погода была прохладной и облачной, но дождь, к счастью, не шел. Я узнала фургоны, которые видела накануне, – они были припаркованы на том же месте. Кому они принадлежат, я не знала. Машины Доннера видно не было. Я покосилась на «Бар», сверкающий неоновой вывеской «Открыто», но решила зайти к Бенни позже.

По дороге к лесу я увидела Уиллу напротив «Лавки». На ее лице было написано раздражение, руки скрещены на груди. За завтраком с ней все было в порядке. Я притормозила, но Уилла стояла слишком далеко, чтобы меня заметить. Я не стала ее звать и просто наблюдала, как она идет к «Бенедикт-хаусу», дергает входную дверь и заходит внутрь.

Я понятия не имела, почему она расстроена. И решила, что это не мое дело.

Поездка до «Петиции» вымотала мне последние нервы, потому что в процессе я дергалась и переживала по поводу и без. Я словно ехала по абсолютно