Пойдем со мной - Рональд Малфи

Она была похожа на чью-то жертву.

6

Когда я вернулся в Фернис, было уже далеко за полночь. Пока я ехал по Главной улице, усталость и алкоголь все больше и больше клонили меня в сон. Мои мысли блуждали, и я постоянно клевал носом. Я вспомнил, что ранее в тот день проезжал мимо мотеля на противоположном берегу реки, и когда я приблизился к реке, то мне послышалось, как она зовет меня по имени.

Я выехал на каменный мост и сбросил скорость. Шеф Лаверинг был прав в одном – на мосту не было ни одного фонаря, и казалось, что машину вот-вот унесет в открытый космос. Сплошная облачность, закрывавшая небо весь день, не давала пробиться лунному свету. Единственным источником света были тусклые фары «Субэ», совершенно бесполезные в такой густой и непроглядной темноте.

Я остановил машину в центре моста и заглушил двигатель. Окно со стороны водителя было приоткрыто, и я почувствовал запах дыма из печной трубы, который разносился в холодном ночном воздухе. Я припарковался примерно на том же месте, где Лаверинг оставил свою патрульную машину в тот день, когда привез меня сюда, чтобы показать место за излучиной реки, где было найдено тело Холли Ренфроу.

– Кто же забрал тебя, Холли? – сказал я во тьму. – Что за монстра ты повстречала на своем пути?

Вглядываясь в темноту, я почувствовал, как безликий хищник, бесшумный и смертоносный, словно ядовитый газ, подкрадывается ко мне по каменному мосту. Мысленно я снова слушал рассказ Дениз Леншантен. О человеке, который прятался за сферой ослепительного белого света и говорил: Брось машину. Пойдем со мной.

Пойдем со мной.

Я выключил фары и сидел в темноте. Мое дыхание было прерывистым. Тем не менее я смог себя заставить сосчитать вслух от десяти до одного. Медленно, мучительно, как будто каждое число было ударом сердца.

– Десять… девять… восемь… семь…

Тьма на дальнем конце моста казалась плотной, как стена.

– …шесть… пять… четыре…

Я снова услышал твой голос у себя в голове: Призраки тут ни при чем. Это игра, в которой все зависит от силы восприятия.

– …три… два… – мое сердце бешено колотилось. – …один.

Я включил фары, и вот она, призрачная Холли, приближалась ко мне по мосту, пойманная в ловушку света фар, еле заметная фигурка, без отличительных черт, за исключением ее молодости и красоты, жевала жевательную резинку, вела рукой по бетонным перилам, лицо светилось в голубоватом свете экрана сотового телефона, платиновые волосы были откинуты на одну сторону и покоились на плече…

Я неотрывно смотрел на нее, и мое сердце сжалось в груди. Она сделала еще несколько шагов в моем направлении, затем остановилась. Посмотрела на меня, будто почувствовав мое присутствие, словно мы вдвоем преодолели какую-то непостижимую пропасть между пространством, временем и смертью. Ее пристальный взгляд остановился на мне, и даже с такого расстояния я заметил проблеск тревоги в ее глазах. Страх перед грядущим. Ощущение, что…

Ничего. Там ничего не было. Я моргнул и увидел только стену абсолютной темноты, поглотившую дальний конец моста. В тот момент я понял две вещи: что мой перенапряженный мозг обманул сам себя, заставив увидеть призрака, и что, возможно, это настоящий призрак и был. Совокупность всего, что мы в них ищем. Наше страстное желание, которое делает их настоящими. И если это правда, то где же ты, Эллисон?

Где ты?

Воздух вырвался из моих легких. Несмотря на холодную ночь, шея покрылась испариной, а ладони казались вымазанными клеем.

Чувствуя себя так, словно что-то мрачное и опасное просочилось сквозь поры моей плоти, я включил зажигание и умчался прочь.

Глава восьмая

1

Я провел ночь в мотеле в Мэриленде, примерно в пятнадцати милях от границы с Фернисом, Западная Виргиния. Я был тобой, Эллисон, выслеживал убийцу и ночевал в захудалых придорожных мотелях. И никому не рассказывал. Прямо как ты.

Я боялся, что сразу за порогом сна меня подстерегает череда жестоких кошмаров. Как бы то ни было, пока я лежал в постели, сквозь пелену полусна просочилось воспоминание, воспоминание о фразе и о безликом, далеком существе, известном как Газ-голова. Я почти вспомнил… но моя усталость вкупе с чрезмерным употреблением алкоголя привели к тому, что я был бесцеремонно отправлен в страну бессознательного состояния.

2

Однажды влажным летним вечером, после того как мы прикончили несколько бутылок вина и, пьяные, поднялись по лестнице в нашу спальню, обнимая и целуя друг друга в шею, ты сказала:

– Я хочу кое-что попробовать.

В спальне ты аккуратно сняла с меня одежду, в то время как я раздевал тебя с каким-то безумным, дурманящим голодом…

…срывал, стягивал, выворачивал. Когда мы оба были обнажены, ты поцеловала меня в губы, лизнула кончик носа и достала что-то из верхнего ящика прикроватной тумбочки.

– Что это? – спросил я, глядя на то, что было похоже на шнурок с двумя петлями на концах.

– Гибкие наручники. Полицейские используют их, когда не хватает обычных.

– Да? И откуда они у тебя?

– Нашла их в коробке со всяким барахлом в офисе. Остались после недели полиции.

– Воровка.

– В точку, – сказала ты, улыбаясь в тусклом свете, пробивающемся сквозь окно в спальне. – Теперь повернись.

– Я?

– А здесь есть еще кто-то?

– Господи, – сказал я, ухмыляясь и качая головой.

– Ты мне не доверяешь? – Потом ты протянула руку и схватила меня снизу. – А он доверяет.

– Да уж. – Нельзя было не согласиться. – Еще как доверяет.

Я повернулся, и ты связала мои запястья за спиной.

– Не туго?

– Нет, мэм.

– Попробуй их стянуть.

Я попытался, но эластичные наручники не поддались.

– Как мотылек в паутине, – сказал я.

Несмотря на мою первоначальную сдержанность, у меня стоял, как камень; вся кровь отлила от головы к паху.

– Хорошо, – сказала ты и толкнула меня на кровать.

Я перевернулся на спину, и ты забралась на ме-ня, не дожидаясь приглашения. Твои ногти оставляли отметины в форме полумесяца на моей груди, покрытой редкой растительностью.

– Ну же, – запыхавшись, требовала ты. – Разве ты не хочешь дотронуться до меня? Не хочешь схватить меня?

– Хочу.

– Так сделай.

– Не могу.

– Попытайся.

– Я пытаюсь.

Я правда пытался освободиться от пут, мои руки – комок костей и плоти – больно врезались мне в копчик, пока ты извивалась на мне.

Затем, так же внезапно, как все это началось,