Неугомонная покойница - Кемпер Донован

груди и переводя дух, потому что явно поспешно вернулась на несколько шагов назад за мной. – Я не хочу дать ему шанс предупредить ее, – прошептала она, – или договориться о том, что она будет отвечать. Я им обоим не доверяю. А вы?

– О! – воскликнула я. – Совершенно. Я имею в виду – нет. Простите, давайте…

Дороти снова устремилась вперед, а я покорно (но быстро) последовала за ней.

Глава 26

Мы услышали Еву Тёрнер еще до того, как увидели, – негромкое стаккато клавиш клавиатуры сыпалось так равномерно и быстро, что задача, решение которой оно сопровождало, могла быть или очень увлекательной, или столь же утомительной, не иначе. Мое предположение пало на вторую чашу весов, но возможно во мне взыграл снобизм. Среди людей полно тех, кто обожает административную деятельность, я сама такая. Ясность административных задач, точный алгоритм их выполнения и бесповоротность их закрытия приносят ни с чем не сравнимое удовлетворение. Так уж выходит, что они выполняют для невротического зуда, который регулярно одолевает мою психику, роль палки-чесалки.

Окна кабинета Евы выходили на патио и крутой склон позади него. Вдали я уловила проблеск Кристал-ривер, которая бежала достаточно быстро, чтобы на перекатах и порогах взбивать пену. Ева сидела спиной к этому великолепному виду, а значит лицом к нам. Ее рабочий стол, сделанный из стали и по-модному минималистичный, представлял собой просто крышку на четырех ножках. По моему мнению, половина предназначения рабочего стола – скрывать нижнюю часть того, кто за ним сидит. Меня бы бесило, если бы пришлось работать за подобным столом, который выставляет тебя напоказ. Но Ева Тёрнер использовала его по полной, демонстрируя прикрытые юбкой-карандашом изумительные ноги, изящно скрещенные в лодыжках.

Она взглянула на нас, не прекращая печатать, напомнив мне о старушках, которые болтают и вяжут одновременно, словно за действия их рук отвечает отдельный мозг.

– Здравствуйте, – сдержанно произнесла она. – Я могу вам чем-то помочь?

– Еще как можете! – Дороти приняла жизнерадостный тон и почти перепрыгнула через порог. – Вы не возражаете, если мы зададим вам несколько вопросов?

– Ни капли. Закончу только одно дело, если вы не против. Прошу, присаживайтесь.

Дороти вынесла один стул в коридор для офицера Чои, а мы расположились в кабинете, ожидая, пока Ева закончит печатать. На ее столе лежал, ярко сверкая, нож для вскрытия писем из настоящей стали с ручкой из перламутра. Опорой ему служила деревянная подставка с вертикальной выемкой по форме острого лезвия – подобным образом в модных ресторанах подают зубочистки. Но неужели кто-то в наши дни получает столько бумажной почты, что возникла необходимость в подобном инструменте? Я подозревала, что назначение этого ножа скорее декоративное, чем практическое.

Сегодня Ева вела себя крайне по-деловому и почти услужливо. Не то чтобы я ожидала, чтобы она общалась с Дороти так же раскованно, как и со мной, но, наверное, не застукай мы их с Вальтером на кухне, сейчас она была бы более открытой. Возможно, Вальтер в самом деле послал ей предупреждение, пока мы направлялись в ее кабинет. А возможно, как и Пол, она нервничала в присутствии Дороти Гибсон.

В то время как волнение Пола находило выход в неуместном смехе и неконтролируемой болтовне, Ева выбрала противоположную тактику и усилила природную сдержанность. Я была в этом уверена, поскольку сама поступила бы так же, и подобное поведение встречается гораздо чаще, чем можно подумать, если в ситуацию замешаны богатые и знаменитые. Люди одновременно боятся выказать интерес и заговорить со звездой, чтобы не показаться подобострастными, и ведут себя холодно, даже когда звезда сама инициирует контакт. От бесчисленных публичных персон я слышала жалобы на то, какими неловкими бывают их разговоры с «нормальными» людьми, как старательно приходится не замечать охватывающее их напряжение и пытаться уравновесить его излишне теплым и жизнерадостным отношением.

– Прошу меня извинить. – Ева закрыла ноутбук и сложила руки на его блестящей серебряной крышке.

– Представляю, как вас ошеломили подробности смерти Вивиан, – начала Дороти.

– Да, подробности шокирующие. – В голосе Евы не мелькнуло и намека на то, что она шокирована. – Страшно подумать, сколько времени заняло бы получение этой информации, если бы вы не вмешались. Я должна поблагодарить вас обеих за то, что вы оказали мне честь и выполнили мою просьбу в такие краткие сроки.

– Это самое меньшее, чем мы могли помочь.

– Со всем уважением, мэм, не могу согласиться. Самое меньшее, чем вы могли помочь, – это ничем. И большинство людей отмахнулись бы от моей просьбы.

Дороти гортанно рассмеялась.

– Ох, прошу, не называйте меня «мэм». «Дороти» сойдет.

– Я знала, что вам удастся ускорить процесс, – без запинки продолжала Ева (она на глазах оттаивала, чему я была только рада). – Именно поэтому я огорчилась, когда вы проиграли. Вернее, это одна из нескольких причин, почему я огорчилась.

– Ох, спасибо! – сердечно воскликнула Дороти. – Подобные слова из уст такой молодой способной женщины, как вы, очень помогают смягчить горечь поражения. Я серьезно.

– И я рада, что вы сегодня вернулись сюда. Я знаю, что сами вы этого не можете сказать, но полицейские не внушают доверия, и я полагаю, Вальтеру пригодится любая помощь. Она нам всем пригодится.

Ева подняла руку – и опустила ее. Я испытала уверенность, что она хотела коснуться своего лица, но удержалась усилием воли. Однажды я написала руководство по самопомощи для одного знаменитого судебного защитника, и пока что самым полезным фактом оттуда оказалось открытие, что судьи ненавидят, когда свидетель трогает себя за лицо – это грубо, указывает на то, что человеку не по себе, и значит, ему нельзя доверять. Мне стало интересно, может, какой-то наставник по этикету рассказал Еве Тёрнер об этой взаимосвязи? Ее манеры казались такими рафинированными, словно в юности она посещала курсы благородных девиц.

Дороти ринулась в наступление:

– Давайте сразу покончим с неловкой частью, хорошо? Вальтер рассказал нам о ваших отношениях.

Ева кивнула – один раз и отрывисто. Она изо всех сил старалась удержать деловую маску, но под ней бурлили почти видимые глазу чувства – нужно было просто подождать, пока они выплеснутся наружу.

– Я не хочу, чтобы вы решили, что я всегда так веду себя в деловой обстановке. До сих пор мы твердо соблюдали профессиональное поведение в рабочие часы – не потому что скрывались, а потому что так положено. – Она деликатно помолчала. – Но поскольку Вивиан умерла, и особенно после вчерашней ночи… нас немного понесло.

– И неудивительно, – согласилась Дороти.

– Полагаю, Вальтер объяснил, как они с женой… – Ева снова помедлила. – Как они пришли