Пропавшая в сумерках - Анна Аксинина

все нужные документы. Мне даже предоставили академический отпуск на год. А тут еще и Аркадий, нежный, влюбленный, мой благородный спаситель. Я тоже воспылала ответной страстью, и это было понятно. Но больше всего странных эпизодов я вспоминала в связи с Аркадием. Как могла Ира следить за ним через штакетник и попасть в крапиву? Или поджидать его у крыльца какой-то школы?

«А если я не Ира? А вовсе – незаконнорожденная Карина? Пусть невольно, но я присвоила наследство, живу под чужим именем. Что-то мне совсем не хочется влезать в эту шкуру, ехать в Сибирь, учиться в техникуме, жить в общаге. Стать никем, без денег, связей, круглой сиротой. Стоп! А как же закон? Если я – Карина, мое место – в тюрьме! Наверное, справедливо, что «яблочко от яблони недалеко падает». Папа говорил, что отец Карины отсидел 7 лет. Вот именно – «папа говорил». Мой папа, Горин Юрий Геннадьевич. И я – Ирина Горина. Все эти сны – кошмары, навеянные психической травмой. Карина мне рассказывала о своей жизни, мама что-то говорила о бабушке, Аркадий был их сосед. Кстати, скоро, наша свадьба, вот об этом и надо думать».

Так я отложила свои сомнения на время, и поплыла по течению. Свадьба, путешествие в Болгарию, скорая беременность и рождение дочери, учеба в Плехановском институте, – московская жизнь все сильнее отдаляла меня от сибирских событий. Но постепенно независимо от моей воли моя память почти полностью восстановилась. Только одного я никак не могла вспомнить – сам пожар. Видимо, пережитый ужас заблокировал мою память. Но зато я в деталях вспомнила все свое детство, увы, детство Карины, а не Ирины Гориной. И что мне оставалось? Только играть свою роль дальше, с постоянным чувством вины перед мужем, бывшим женихом Ирины, ее покойным отцом и его родственниками. Я все делала с оглядкой на Ирину, я всегда должна была соответствовать ей, как некоторому эталону, доказывать себе, что я достойна полученного от сестры наследства…

***

– Ира, что с тобой, почему ты замолчала.

– Да, я преступница, но стала ею невольно. А ты – убийца.

– У тебя нет доказательств.

– Интересно, что было в синей папке, которую ты сжег? – Он вздрогнул. – Я видела эту папку на даче Гориных, в кабинете у дяди Юры. Ответь, что в ней было такого страшного для тебя, что ты погубил целую семью, не пожалел девушку, которую любил? А может ты еще кого-то убил до нас? Второй раз легче убивать? Да?

– Замолчи! Ты следила за мной?

– Следить – это твои методы. Мне позвонила Катерина. Да, да, Катерина Шумилова.

– Что ей надо было от тебя?

– Что и всем прочим: деньги. Ей было восемь лет, но она всех деталях помнила вечер 5 августа 1978 года. Девочка после вечерней дойки относила парное молоко Гориным. Она отдала банку с молоком и присела в беседке отдохнуть. А затем нечаянно заснула. Проснулась она, когда было уже темно. Стукнула входная дверь, послышались шаги. Кто-то шел к беседке. Катя испугалась, что ее станут ругать. Девочка забилась под лавку и решила переждать, пока этот кто-то уйдет. Она сжималась от страха, но прекрасно видела, как человек, вышедший из дома Гориных, что-то прятал под полом беседки. Запах керосина. Она не переносила его с детства. Девочка сжимала двумя ладонями рот, чтобы ее не вырвало от неприятного запаха. Она тебя узнала. Когда ты ушел, Катя достала папку и бронзовую фигурку коня, из-под пола. Она вся была в крови. И тут начался пожар. Крики. Шум. Стали бить в набат. Катя, как была с папкой в руках и с бронзовым конем, убежала домой. Дома, на чердаке она спрятала свои находки. Рассказывать дальше?

– Не стоит.

– Почему же? Представь, девочка была влюблена в тебя.

– Какой бред! Она же ребенком была тогда.

– Это не мешала ей влюбиться в тебя. И жизнь, возможно, не сложилась у нее: ты всегда стоял перед глазами.

– Да она шантажистка! Дрянь. Вымогала деньги не только у тебя, но и у меня.

– Жизнь ее сделала такой. Больная мать, маленький ребенок на руках, комната в деревянном ветхом доме. Она хотела обеспечить сына, вылечить мать. А деньги просила от отчаяния.

– Как она вышла на тебя?

… 7-го мая после обеда я вернулась в офис. У меня была назначена важная встреча, я хотела подготовиться в спокойной обстановке. Антонина Борисовна приготовила мне нужные бумаги. Я раскрыла папку, и вдруг увидела сверху бумажку. На ней было написано «Катерина Шумилова» и номер телефона.

Антонина Борисовна извинилась, что случайно оставила эту бумагу в папке.

– Опять ваши земляки из Новосибирска с просьбами. Женщина звонила вам, оставила телефон. Видимо, хочет денег. Я складываю подобные просьбы в особую подборку, и сама сначала проверяю, прежде чем довести до вас.

Она вышла из кабинета, а у меня перед глазами стояла эта записка. Прошлое врывалось в мою жизнь. Я достала сотовый телефон и позвонила ей. Нет, она не знала мою главную тайну, она тоже считала меня Ириной, напоминала, что она – та девочка из деревни, что несколько раз приносила нам на дачу молоко. Она даже не подозревала, как хорошо я её помню. Катерина, как и все просители, жаловалась на жизнь. Просила помощи. Я уже успокоилась. Но в конце разговора она неожиданно добавила, что может мне рассказать интересные подробности о вечере 5 августа 1978 года. Она случайно оказалась в беседке в усадьбе Гориных в тот вечер. И самое страшное, она сказала, что мой муж поджег наш дом. Я не поверила ей. Тогда Катерина сообщила, что у нее есть доказательства, и я могу их лично посмотреть, когда захочу. Естественно, за вознаграждение.

Первой моей мыслью было, что это неправда. Как может быть причастен мой муж к пожару, если он, рискую жизнью, спас меня из огня? Я ходила по кабинету кругами, не в состоянии думать о чем либо другом. Наконец, я позвонила и отменила столь важную для меня встречу. Партнеры удивились, но согласились перенести совещание на более поздний срок.

Я вышла из офиса и поехала домой. Из дома я снова позвонила Катерине Шумиловой. Мы проговорили с ней полчаса или больше. Катерина долго извинялась, просила ее простить, что причиняет мне боль. Она никогда бы не позвонила мне, если бы не тяжелые обстоятельства. Катя рассказала про синюю папку, которую ты вынес из нашего дома в тот день, 5 августа. В папке был серьезный компромат на тебя. В обмен на папку