Портрет - Сюзан Обри

покивав, прислуга вышла. Жанна таким резким движением сбросила платье, что ткань сбоку порвалась. Потом она просто не двигалась, пока платье само не сползло с нее. Венец с фатой упали на пол, раскинувшись, как мертвый лебедь.

* * *

У Жанны сохранилось восхитительное воспоминание о поездке на поезде в Нью-Йорк несколько лет назад вместе с родителями и с Изабель. И вот теперь, глядя, как вдалеке нитями тумана постепенно затягивается вокзал Вигер с его множеством островерхих кровель и башенок, она вспомнила купе, где стены отделаны деревом, скамейки легко откидываются, превращаясь в кушетки, большие окна прикрыты занавесками из гранатового бархата, вспомнила пейзаж, с бешеной скоростью проносившийся за окнами, вагон-ресторан, где стояли ряды маленьких столиков, накрытых белыми скатертями, и на каждом лампа под зеленым абажуром и красная роза в изящной вазочке. В то время она испытала сильное ощущение свободы, перед нею будто распахнулось будущее, манившее ее стуком колес и приятным звуком гудка локомотива, – и такое же чувство опять охватило ее, как только она вошла в зал ожидания. Отныне она замужняя женщина; мужчина, шедший рядом с ней, казался ей чужим, однако такое же ощущение счастья давало ей надежду.

Перед тем как закрыться в купе, Жанна обернулась к родителям – те так и стояли на перроне, держась друг за друга, словно каждый хотел подбодрить другого. Мать поднесла к покрасневшим глазам платочек. Отец же изобразил светскую улыбку, пряча за ней нахлынувшие чувства.

– Обещаю вам быть счастливой.

Эта клятва, призванная успокоить их, определила путь, которым ей отныне предстояло идти. Ее родители и без того уж достаточно настрадались от болезни, лишившей их Изабель; Жанна никогда больше не даст им поводов для тревоги, что бы ни произошло.

XLI

Жанна отдалась убаюкивающим движениям поезда, глядя на монотонную череду деревьев, домиков и полей в изменчивом пейзаже за окном купе. Время от времени она поглядывала на мужа, устроившегося на полке напротив. Ей никак не удавалось понять выражение его лица. Был ли он счастлив, недоволен или попросту скучал? Тогда в ответ он бросал на нее короткий взгляд и снова углублялся в газету. «Я пойму, как узнать его получше, – думала она. – Я научусь любить его».

* * *

С шумными вздохами колес и рычагов состав прибыл на вокзал. Шарль подозвал такси, которое привезло их прямо к Замку – так фамильярно называли отель «Канадиан Экспресс». Здание, бесчисленные башенки которого красиво выделялись на фоне бледно-сиреневых небес, казалось сошедшим прямо со страниц волшебных сказок. Сверкающие хромированные машины въезжали в большие каменные ворота, слуги в красных ливреях с золотыми галунами руководили автомобильным потоком, распахивали дверцы, хватались за багаж – словно в балете, где каждое движение доведено до хореографического совершенства.

* * *

Спальня новобрачных, расположенная в одной из башенок, выходила на реку. На мраморном туалетном столике красовался букет роз в венецианской вазе. Повинуясь первому порыву, Жанна кинулась к букету и вдохнула его аромат, потом подошла к окну и залюбовалась зрелищем бликующих разными оттенками вод, а заходящее солнце постепенно заливало их своим расплавленным золотом. Вдали виднелись бледные очертания корабельных мачт, вокруг вились чайки.

– Как же красиво! – воскликнула она.

Впервые она наградила Шарля улыбкой.

– Ты заслуживаешь всего самого лучшего.

На комплименты ее муж был скуп; сейчас ей увиделось в этом доброе предзнаменование.

– Я заказал столик на семь часов, – сообщил он. – Выбери самое изысканное платье.

Когда она вышла из ванной комнаты, в атласном платье, подчеркнувшем бледность кожи ее лица оттенка слоновой кости и темную копну волос, он бросил на нее восхищенный взгляд:

– Ты просто великолепна.

После долгих треволнений, выжиданий и тревог Шарль наконец своего добился. Жанна принадлежала ему, он стал частью семьи Валькур, отныне он стал «кем-то». Больше он никогда не позволит унижать себя, не даст обходиться с собой высокомерно, как с ним вел себя его тесть. Воспользовавшись его дочерью, он заставит его заплатить за каждое унижение, за каждую обиду, которым подвергал его мсье Валькур.

* * *

Столовая была до краев полна звяканьем стеклянной посуды и обрывками разговоров. Жанна с восторгом посмотрела на высокие потолки, которые поддерживали дубовые балки, люстры в форме сверкающих стеклянных шаров, столы, накрытые белоснежными скатертями.

Им навстречу вышел метрдотель.

– Мадам, мсье, добро пожаловать. На чье имя заказ?

– Шарль Левассёр. Доктор Левассёр.

Поклонившись, этот человек провел их к столу, стоявшему рядом с двустворчатым проходом прямо в кухню. Шарль скорчил недовольную гримасу.

– Существует ли причина, по которой вы поместили нас за такой неудобный столик, где нас то и дело будут беспокоить официанты, входя и выходя туда-сюда?

– Сожалею, мсье. У нас сегодня настоящее столпотворение.

– Вы, должно быть, полагаете, что мы недостойны того, чтоб сесть в спокойном месте, у окошка?

– Ничуть, мсье. К несчастью…

Шарль перебил его:

– К несчастью, вы не соответствуете высокой репутации этого отеля. Если этим исчерпывается уважение, какое вы питаете к гостям…

Жанна, очень смущенная такой неожиданной выходкой мужа, вмешалась:

– Мы вполне понимаем положение, мсье.

Она уже собиралась сесть. Шарль удержал ее, крепко схватив рукой.

– Я требую встречи с директором этого заведения.

На них начинали поглядывать. Метрдотель пробормотал:

– Сегодня вечером мсье Тетрео здесь нет. Мне и впрямь очень жаль.

– Найдите нам местечко поприличнее.

Жанне хотелось заступиться за этого беднягу-служащего, который вытирал лоб платком, но ее муж предостерегающим жестом остановил ее. Мужчина лет пятидесяти, с усами и изысканно одетый, подошел и обратился к Шарлю:

– Я – завсегдатай этого ресторана. Поэтому с удовольствием уступлю вам свое место. Там открывается широкая панорама на Сен-Лоран.

В тоне собеседника Шарль уловил легкую иронию; его щеки побагровели от ярости. Метрдотель с явным облегчением отвесил поклон.

– Огромное спасибо, господин мэр.

Услышав слово «мэр», Шарль помрачнел еще больше. Служащий усадил своего именитого клиента и затем под любопытными взглядами и перешептываниями гостей препроводил пару к столику. Новобрачный с каменным лицом сухо развернул салфетку и положил себе на колени. Он наклонился к Жанне:

– Возразить мне – в присутствии лакея! – прошипел он ей. – Больше никогда так не делай!

Из-за того глухого бешенства, какое выплеснул на нее муж, молодая женщина машинально отодвинулась от него. Для приличия она уставилась в большое окно. На речной глади гасли последние солнечные лучи. Радость, которую она ощущала в дороге и по прибытии в отель, сменилась тревогой. Шарль снова стал чужим, его лицо, замкнутое и враждебное, теперь пугало ее.

* * *

В номер возвращались в молчании, которого Жанна не пыталась нарушить. Шарль стоял, уставившись на кнопки лифта, даже не взглянув на