Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас

Крутой подъем довольно сильно напрягал Ландрулли, которому на каждом повороте мерещилось, что колеса машины теряют сцепление с дорогой и что они вот-вот сорвутся в пропасть. Отчаявшийся Сперелли заставил напарника остановиться, едва дорога стала шире.

— Поменяемся местами, — сказал он, решив, что теперь сам поведет автомобиль.

Ландрулли заглушил мотор, отодвинул сиденье и выбрался из машины, чтобы сесть с другой стороны. За эти несколько секунд, обходя автомобиль, полицейский агент промок до нитки. Ландрулли сел в машину, проклиная всех и вся, в том числе и своего спутника. Не обращая на напарника особого внимания, Сперелли повернул ключ зажигания. Мотор продолжал громко рычать, но не заводился. Ни к чему не привели и все последующие попытки, словно какой-то автомобильный демон выпил аккумуляторную жидкость со всей ее серной кислотой.

— И кому пришла в голову эта гениальная идея ехать именно сегодня? — рявкнул Сперелли.

Не ответив, Ландрулли достал из-под сиденья запасной дождевик и стал разворачивать его медленно и методично. Он кое-как натянул на себя помятый плащ, а затем протянул своему коллеге маленький карманный зонт.

Как отступающий из русской деревни вражеский патруль, они мрачно брели под проливным дождем и сильными порывами ветра, вырывающими зонтик из рук Сперелли. Дождевик Ландрулли мог защитить его разве что от утренней росы. Его напарник истерично засмеялся, увидев, как тот напрасно пытается натянуть на голову капюшон.

К тому моменту, как полицейские добрались до дома ясновидящей, они выглядели как два уставших морских льва. Открывшая им женщина взглянула на агентов полиции без тени удивления. В полном молчании они провела их через коридор, где молились, ожидая своей очереди, несколько старушек.

— Через несколько минут она вас примет, — сказала женщина слегка хрипловатым, как у известной радиоведущей, голосом. — И не трудитесь показывать провидице свои удостоверения, она прекрасно знает, кто вы, — добавила женщина, оставив полицейских в полном замешательстве.

Мужчины провожали ее взглядом, пока женщина возвращалась на свое рабочее место у входной двери. Сев за стол, она продолжила принимать телефонные звонки, отвечая тем же невероятно привлекательным тембром.

Когда из-за закрытой двери раздалось громкое «Входите!», агенты Ландрулли и Сперелли вздрогнули от неожиданности. Полицейские переглянулись, словно решая, кто из них должен идти первым. Наконец, вспомнив о силе своих бицепсов и о том, что он в состоянии поднимать двадцатикилограммовые гири значительное количество раз, агент Сперелли попытался встать. Однако его колени предательски задрожали, так, что даже Ландрулли это заметил.

Комната ясновидящей оказалась почти пустой. Ожидая перед дверью, полицейские представляли себе гигантские изображения Мадонны и освещенные толстыми свечами алтари. Но из обстановки в кабинете были только простой письменный стол и скромное изображение Девы Марии у окна, с несколькими зажженными свечками и висящими на стене четками.

И, конечно, в комнате находилась она — женщина средних лет, с розовым и свежим лицом, невысокого роста, с коротенькими, сложенными на груди ручками и с умиротворенным и чуть снисходительным взглядом. Ее тело оставалось на удивление неподвижным. У входящих создавалось странное впечатление, что за ними наблюдали издалека, будто женщина была лишь вместилищем взгляда, исходящего от звезд. Ландрулли мог поклясться, что ощущает паривший в воздухе святой дух Мадонны. Полицейскому привиделось, что от глаз ясновидящей струится странный свет. Он чувствовал себя так, будто через этот взгляд все его грехи, недостатки и просчеты отправлялись в края абсолютного прощения. Даже тот случай, когда он переборщил с лимончелло[26]. Слишком переборщил, а потом ехал на машине домой с легкостью человека, одержимого пляской святого Витта[27].

— Располагайтесь, — произнесла женщина, едва заметно шевеля пальцами.

Свободный стул был только один, и агент Сперелли остался стоять у стола по стойке смирно.

— Так, значит, ты, — указала она на Ландрулли, — веришь в Мадонну, а твой друг нет?

— Я тоже верю! — запротестовал Сперелли, но женщина не обратила на него ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на Ландрулли.

— Сынок, я знаю, что ты здесь по поводу найденного скелета. — Провидица подождала, пока полицейский агент кивнул головой. — Он не принадлежит той женщине, о которой все говорят. Это не ее скелет. Сынок, — задушевно добавила она, — Мадонна никогда не лжет.

— К сожалению, синьора, — попытался возразить ей ошарашенный Ландрулли, кое-кто утверждает, что имя Аличе Бельтраме назвала как раз Дева Мария.

— Сынок, Мадонна не может говорить вещи, которые взаимоисключают друг друга.

— Почему мы должны верить именно вам? — вклинился в разговор Сперелли.

Предсказательница и на этот раз его проигнорировала, продолжая обращаться исключительно к Ландрулли.

— Сынок, твоя мама тебе когда-нибудь лгала? Например, когда она говорила, что высокая температура спадет и тебе станет лучше, неужели она тебя обманывала?

— Нет, синьора, — тихо произнес Ландрулли.

— А когда ты решил перевестись в Парму, не она ли тебе сказала, что ты больше не вернешься работать в Неаполь? Разве в этом она тебе солгала?

Ландрулли судорожно сглотнул. Как она могла узнать? Откуда ей известно, что раньше он служил в полицейском отделении Пармы и что на самом деле, когда он уезжал из Неаполя, его мать сказала, что ему больше никогда не придется работать в этом портовом городе?

— Тогда… чей это скелет?

— Этого Мадонна не захотела мне сообщить. Но я продолжаю терпеливо ждать, когда она решит меня просветить.

Выходя из комнаты, агент Ландрулли перекрестился.

Пока полицейские разговаривали с ясновидящей, тучи рассеялись и ветер развеял дождевую влагу. Не обращая внимания на еще мокрую одежду, Сперелли и Ландрулли бодро зашагали к машине, и дело было не только в том, что дорога шла под гору. В какой-то момент агенту Ландрулли пришла в голову невероятная мысль, и на его губах заиграла улыбка. Когда его напарник снова попытался завести мотор служебного автомобиля, на этот раз это удалось ему без труда.

— Я так и знал! — воскликнул Ландрулли. — Я так и думал, что на этот раз машина заведется.

— Ты уверена? — тихо спросила Вероника у сестры, шпионившей за кем-то с балкона.

— Полной уверенности у меня нет. Но мне так показалось. Сейчас свет выключен, даже тот, что у входа. Он делает так, когда хочет всех уверить, что в квартире никого нет.

— А ты точно видела, что он вошел, Сандра?

— Я видела, как за ним закрылась дверь.

— И тебе показалось, что он был не один, а с женщиной?

— Да, я хорошо рассмотрела светлую юбку. Насколько я знаю, инспектор Стуки юбок не носит.

— У Елены полно светлых юбок.

— Знаю.

— То есть ты хочешь сказать, что он наконец-то решился?

— Давно пора!

— Такой хороший человек этого заслуживает.

— Кто? Инспектор?

— Нет, Елена. Она, бедняжка, достойна того, чтобы иметь с собой рядом порядочного мужчину.

Ландрулли в растерянности посмотрел на агента Сперелли.

— Он даже на звонки не отвечает. Мы его потеряли.

— Я же тебе говорил, что у инспектора проблемы…

Любовь растворяется в воде. Как соль и сахар. Но в определенных пропорциях. В противном случае образуется осадок, то есть избыток. У М. всего было в избытке. Как, впрочем, у всех поденок. Это удивительные насекомые, их взрослые особи прекрасны. Но, как известно, любая красота недолговечна. Взрослая поденка, в отличие от личинки, живет очень недолго. Можно сказать, что организм этого насекомого существует в двух проявлениях и имеет длинное прошлое, короткое настоящее и никакого будущего. Разве это не восхитительно? Ведь, если задуматься, будущего попросту не существует. Нет,