Обманщики - Джон Мастерс

class="p1">Перед соседним домом толпа давила сильнее. Внутри на подушке сидела молодая девушка. Уильям увидел, что большинство пристально смотрящих мужчин были путешественниками. Он заметил, что Хусейн внимательно их осматривает. Наконец Хусейн принял решение и сказал одному из незнакомцев: «Приветствую тебя, брат Али. Сколько стоит этот? Она должна быть хорошей».

Уильям узнал, что формой приветствия был вызов и контрассигнация Обманщиков. Али не был конкретным человеком; Обманщики использовали это имя в своих приветствиях, добавляя индуистскую или мусульманскую фразу в зависимости от религии говорящего. Он вспомнил, как впервые услышал это, и невольно сжал кулаки. Тогда он задавался вопросом, кто такой Али, но с тех пор понял, что индиец, которого так приветствовали, даже не заметит эту фразу, если только его собственное имя не Али или он не Обманщик. Большинство сект и многие районы Индии имели свою собственную традиционную форму приветствия; сикх работал в слове Хальса, мусульманин Аллах, индуист Баран.

Мужчина, с которым разговаривал, повернулся, кивнул и сказал: «Я не знаю. Она заставляет мои чресла напрягаться. Такой молодой! Она похожа на наших южных девочек до того, как их благословят дети. Почти как мальчик».

Внимательно наблюдая, Уильям увидел, как двое путешественников по ту сторону динамика повернулись, чтобы посмотреть на Хусейна. Один из пары, невысокий мужчина лет сорока, с большими ушами летучей мыши и острым лицом, незаметно подошел ближе. Через минуту Уильям услышал знакомые низкие тона. «Приветствую, брат Али». Затем обычным голосом: «Она слишком дорога для таких, как мы, брат. Две рупии».

Хусейн рассмеялся. «Тогда мне придется подождать и обуздать свой аппетит. Так говорит маулви: «Что получает блудница, то теряет раб Аллаха.» Возможно, на севере есть такие же лизоблюдные девчонки».

Говоря это, он отвернулся и пошел по улице, Уильям был рядом с ним.

Все разговаривали, не громко и не взволнованно, а издавали непрерывный грохот человеческих голосов. Огни светили повсюду, выстроенные рядами вдоль балконов на вторых этажах, сгруппированные на подоконниках и выступающих перемычках дверных проемов, рядами у фасадов магазинов и домов. Небрежно оглядываясь через плечо. Вильгельм видел озеро и плавающие на нем эскадрильи огней, но не мог видеть людей, которые были братьями Али. На боковой улочке огни очерчивали черный ткацкий станок замка местного раджи, поскольку теперь они находились на территории принца.

Он медленно шел с Хусейном, и они разговаривали так, как разговаривали все вокруг. В этом вонючем и шумном месте он потерял последние следы его самосознания в его роли. Когда он говорил, нужные слова легко попадали ему в рот, и когда он шел, его руки, ноги и плечи двигались так, как и положено ткачу Гопалу.

Высокий голос позади него сказал: «Где в этом городе есть хорошее место, где можно поесть? Мы голодны».

Уильям повернул голову. Говорящим был один из пары из магазина блудницы — маленький с ушами летучей мыши. Другой был темнее и выше.

«Ты еще не ел?» сказал он.

Хусейн вмешался: «Кажется, на этой улице есть мусульманская закусочная, но я уже давно здесь не был, и все изменилось».

«Да, тем более жаль, — сказал Бэт Эрс. «Ну, я индуист, и я вижу, что твой друг тоже «—он дернул головой в сторону Уильяма», но я не думаю, что ты будешь об этом беспокоиться, не так ли? Мы этого не сделаем. Это то место, которое вы имеете в виду?»

Он повел его, как будто знал это, по темному переулку, через полуоткрытую дверь, в грязную комнату. Все четверо присели на корточки на полу в дальнем углу. Пришел хозяин закусочной и бросил перед ними рис, чечевицу и холодный картофель карри, смешанные на медных тарелках. В комнате было темно, и несколько других людей ели, не разговаривая.

Когда они закончили, Бэт-Ирс откинулся на ветчину и ковырял зубы. Его темные, жвачные глаза осматривали их с головы до ног. Наконец он сказал: «Меня зовут Пироо. Это Ясин Хан». Его высокий товарищ улыбался; он обладал светлым, священническим спокойствием и всегда двигался медленно. Пиру из ушей летучей мыши продолжил без акцента, «Как вас зовут? Почему ты не на вечеринке?»

Если бы он был в ярде отсюда, Уильям поклялся бы, что этот человек не разговаривал, а просто ковырялся в зубах.

Хусейн ответил: «Я Хусейн. Это Гопал. Он вывихнул запястье. Он не мог — работать. Ему еще не совсем лучше. Наша вечеринка прошла без нас».

Опять никто не заговорил. Пиру посмотрел на них; все выражение его глаз исчезло, оставив их плоскими и безсветлыми. Ясин Хан что-то задумал. Уильям чувствовал, что из них двоих он самый важный, и с нетерпением ждал.

Ясин Хан осторожно положил свой шип на земляной пол. «У нас есть кое-какие товары. Однако наш Джемадар должен решить, хочешь ли он тебя. Пойдем с нами». Он поднялся на ноги.

Каждый из четверых заплатил свою долю за еду. Они вышли в переулок, повернули налево, вышли на улицу, снова повернули налево и пошли вниз по холму. На открытой местности они не разговаривали друг с другом, а громко хором скандировали военную песню, останавливаясь каждые несколько минут, чтобы вместе кричать, чтобы отпугнуть диких зверей, которые могли следовать за ними. Было очень темно.

В миле от города они подошли к роще деревьев, которые, как и в Индии, высажены повсюду для тени и комфорта путешественников. Мерцание белых палаток свидетельствовало о том, что некоторые из остановившихся здесь людей были богаты. Несколько костров весело горели, и вокруг них сидели люди, бодрствуя и разговаривая. Пиру, казалось, уменьшился в росте, когда пришел к краю огня. Вслед за остальными он полз, как мышь в центр рощи и сказал человеку у огня: «Господи, твой господин Наваб уже вернулся?»

Слуга зарычал: «Какое тебе до этого дело?»

«Ничего, ничего, господин, кроме того, что вот двое наших друзей — хорошие, честные, сильные люди, желающие присоединиться к последователям наваба».

Слуга плюнул в огонь. «Каждая бродячая собака в стране привязывается к поезду моего хозяина». Он посмотрел на Уильяма. «Но не думайте, что вы получите от нас хоть какие-то остатки еды».

Уильям объединил свои усилия в бессловесном подобострастии.

Слуга сказал: «Ладно, все верно! Не торчи здесь».

Уильям и Хусейн быстро коснулись лбом рук шесть или семь раз и отскочили. Пиру догнал их. «Мы спим там». Он указал на большое изолированное дерево в дальнем углу лагеря. «Найдите место рядом с нами. Есть место». Затем, тихо, «Джемадар нашей группы придет к вам ночью».

Уильям и Хусейн сразу же легли и