Шелковые дети - Наталья Васильевна Соловьёва

– Как убитый. Смешно. Полицейский спит как убитый…

– Что? – не понял Энцо.

– Да ничего, – отмахнулась Марго.

– Я не ответил, в общем. Она написала смс. Вот слушай. – Энцо надел очки и достал свой старенький телефон. – «Синьор Ферро. Прастите пишу ноччу. Вспомнилося мне тут одно. Глядишь важное».

– Она не отвечает на звонки?

– Как ты догадалась? – вздохнул Энцо. – Я послал к ней карабинеров – дверь никто не открывает.

Марго встала и сняла с вешалки пальто. Она наконец очнулась.

– Мы можем через твоих карабинеров узнать, у кого еще есть ключ? У соседки? Подружки какой-нибудь?

– Да, хорошая идея, – похвалил Энцо. – Попытаемся узнать, пока едем.

Глава 36

Многие люксовые бренды – Hermès, Gucci, Chanel, Dior, Louis Vuitton и другие – производят свои шелковые ткани, платки, галстуки, блузы и платья именно в Комо или закупают ткани у поставщиков оттуда (например, Mantero, Clerici Tessuto, Taroni и др.).

Дорога заняла всего двадцать минут, Энцо гнал, и Марго укачало на перекрестках с круговым движением.

В Аппьяно Джентиле возле дома Нуччи их уже поджидала пожилая женщина в куртке и удобных ортопедических ботинках. Очки и аккуратная короткая стрижка. «Обычная итальянская домохозяйка на пенсии», – подумала Марго. Из квартиры вышел смуглый молодой карабинер, явно южанин.

– Никого.

У него и правда был южный акцент.

– Вы подруга? – спросила Марго женщину.

– Ну так, – замялась та. – У Нуччи подруг особо не было. Я скорей соседка.

– Вы видели ее вчера или сегодня утром? – вмешался Энцо.

– Вчера из окна видела, – вспоминала соседка, – она шла на рынок с тележкой. И все.

– Может, кто-то приходил к ней? Или что-то вам показалось подозрительным? – продолжал Энцо.

Женщина покачала головой:

– Вообще ничего.

– Мы можем зайти? – спросила Марго.

Карабинер кивнул.

– Мадонна! – возмущался Энцо, оказавшись в квартире. – Как в кино! Ну надо тебе что-то сообщить, так уж и напиши. Не-е-ет! «Глядишь – важное», – передразнил он Нуччу. – Пальцы устали, что ли? Ну запиши, мать твою, голосовое! А теперь что? Где она?

– Точно, – согласилась Марго и изобразила: – «Я знаю имя убийцы! Но кто-то звонит в дверь. Подожди – я перезвоню. Бах – и труп!»

Марго следом за Энцо внимательно осматривала квартиру Нуччи, стараясь не упустить ни одной детали. Ничего, казалось, не изменилось. Та же чистота. Старые вещи. Только на столе в кухне успокоительные капли. Судя по чеку, куплены вчера.

– Можно телефон ее отследить? – спросила Марго.

– Ну можно, наверное, – замялся Энцо. – Но не быстро – это точно. Позвоню сейчас кое-кому в отдел. Надо еще понять, что за телефон у нее был. Наверняка какое-то говно, что не отследишь.

На прикроватной тумбочке Марго заметила старую фотографию: большой семейный снимок, судя по нарядам и елке, сделанный на Рождество.

– Семьи Анелло и Бенедетто, – сказал Энцо.

– Здесь что-то особенное? – спросила Марго.

К удивлению Марго, Энцо надел одноразовые перчатки и аккуратно покрутил карточку:

– Вот Нучча, – показал он на фото. – А это Джанджи. Видно, один кадр сделали с прислугой, видимо, чтобы их порадовать.

– А остальные? – заинтересовалась Марго.

– Думаю, Риккардо, Луизу и Джорджо ты узнала?

Марго кивнула. Несмотря на прошедшие двадцать пять лет, было понятно, кто есть кто. Те, кого она знала, сильно постарели по сравнению с этим снимком. Но мимика, самоощущение были теми же. Риккардо – уверенный в себе и своей власти. Луиза, симпатичная и капризная кокетка. Подкаблучник Джорджо, неловко пристроившийся где-то с краю.

– Это Антонелла? – спросила Марго, указав на эффектную женщину рядом с Риккардо.

– Да. Красивая была женщина. Очень умная. Настоящая синьора. Умела себя вести, – сказал Энцо. – А это Кикко. – Он показал на ребенка ангельского вида. – Это Массимилиано. – Темноволосый, насупленный. – Ну и Мари-Лиза. – Пухлая девочка. В ней уже была заметна склонность к будущей полноте. – Бебо. – Щуплый улыбающийся, не знающий еще о своей скорбной судьбе. – Это, скорее всего, Лоренцо. – Тщедушный мальчик, не смотрящий в камеру. – Думаю, – добавил Энцо, – сфотографировано в последнее Рождество до трагедии – дети здесь немного младше, чем я их помню.

На обороте было накорябано синей ручкой: «Червь».

– Дай-ка я кое-что проверю…

– Ни к чему не прикасайся, – предупредил Энцо и протянул ей пару одноразовых перчаток.

Марго взяла лист брошюры и ручку, валявшиеся в прихожей, накалякала что-то и приложила к обратной стороне фотографии – цвет чернил совпадал. То есть была большая вероятность, что эта надпись была сделана недавно той же ручкой.

– Отправим в лабораторию. – Энцо, по-видимому, думал так же. Он аккуратно засунул все в отдельные пластиковые пакеты, которые взял у карабинера.

Когда они вышли, Марго увидела, что Энцо в задумчивости.

– О чем ты думаешь, caro?

– Надо как можно скорее выяснить, не поехала ли дорогая Нучча в отпуск ни с того ни с сего. Или к родственникам. Может, она в опасности в связи с нашим расследованием. Тогда дела ее плохи, потому что мы даже не знаем, где ее искать.

– Камеры посмотреть?

Энцо вздохнул. Ему не пришлось объяснять то, что Марго и сама прекрасно знала. Камер было мало, как и надежды на них. Карабинер опрашивал соседей, но, судя по всему, без толку. Нучча вела замкнутый образ жизни, ни с кем не дружила, гостей не принимала.

– Помнишь, что сказал Бебо Элене? Он упоминал червей.

– Помню, – кивнул Энцо. – Интересно, при чем они здесь. Кто-то на фотографии – червь?

– Если честно, то больше всех на червя похож сам Бебо – худенький, тщедушный.

– Есть такое, – согласился Энцо. – В любом случае мне нужно перечитать материалы дела еще раз. Что-то мы упустили. И я поговорю с комиссаром, расскажу, что мы накопали. Исчезновение возможного свидетеля – это не шутки.

– У нас нет никаких технических возможностей искать Нуччу. Ни доступа к камерам, ни пеленга ее телефона.

– Более того, – добавил Энцо, – мы не успеем быстро опросить всех Бенедетто и Анелли.

Глава 37

В музее шелка Комо хранится платок весом пять граммов: он помещается в скорлупу грецкого ореха, но разворачивается в метровое покрывало.

У кабинета Марго ждала посылка – картина Бебо, отправленная ей по указанию Риккардо.

Марго разорвала упаковочную бумагу.

Уже знакомые ей характерные штрихи, точки, завихрения изображали причал и озеро.

Марго убрала со стены большую фотографию – умиротворяющий горный пейзаж – и на освободившийся гвоздь повесила картину Бебо. Набережная, дождь, условные прохожие. Одиночество.

Марго чувствовала, что ключи к разгадке убийств уже есть. Но пока недостает какого-то важного элемента, который собрал бы все воедино. «Вот бы нашли Нуччу, – подумала Марго. – Она ведь что-то