Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

Комната ясновидящей оказалась почти пустой. Ожидая перед дверью, полицейские представляли себе гигантские изображения Мадонны и освещенные толстыми свечами алтари. Но из обстановки в кабинете были только простой письменный стол и скромное изображение Девы Марии у окна, с несколькими зажженными свечками и висящими на стене четками.

И, конечно, в комнате находилась она — женщина средних лет, с розовым и свежим лицом, невысокого роста, с коротенькими, сложенными на груди ручками и с умиротворенным и чуть снисходительным взглядом. Ее тело оставалось на удивление неподвижным. У входящих создавалось странное впечатление, что за ними наблюдали издалека, будто женщина была лишь вместилищем взгляда, исходящего от звезд. Ландрулли мог поклясться, что ощущает паривший в воздухе святой дух Мадонны. Полицейскому привиделось, что от глаз ясновидящей струится странный свет. Он чувствовал себя так, будто через этот взгляд все его грехи, недостатки и просчеты отправлялись в края абсолютного прощения. Даже тот случай, когда он переборщил с лимончелло[109]. Слишком переборщил, а потом ехал на машине домой с легкостью человека, одержимого пляской святого Витта[110].

— Располагайтесь, — произнесла женщина, едва заметно шевеля пальцами.

Свободный стул был только один, и агент Сперелли остался стоять у стола по стойке смирно.

— Так, значит, ты, — указала она на Ландрулли, — веришь в Мадонну, а твой друг нет?

— Я тоже верю! — запротестовал Сперелли, но женщина не обратила на него ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на Ландрулли.

— Сынок, я знаю, что ты здесь по поводу найденного скелета. — Провидица подождала, пока полицейский агент кивнул головой. — Он не принадлежит той женщине, о которой все говорят. Это не ее скелет. Сынок, — задушевно добавила она, — Мадонна никогда не лжет.

— К сожалению, синьора, — попытался возразить ей ошарашенный Ландрулли, кое-кто утверждает, что имя Аличе Бельтраме назвала как раз Дева Мария.

— Сынок, Мадонна не может говорить вещи, которые взаимоисключают друг друга.

— Почему мы должны верить именно вам? — вклинился в разговор Сперелли.

Предсказательница и на этот раз его проигнорировала, продолжая обращаться исключительно к Ландрулли.

— Сынок, твоя мама тебе когда-нибудь лгала? Например, когда она говорила, что высокая температура спадет и тебе станет лучше, неужели она тебя обманывала?

— Нет, синьора, — тихо произнес Ландрулли.

— А когда ты решил перевестись в Парму, не она ли тебе сказала, что ты больше не вернешься работать в Неаполь? Разве в этом она тебе солгала?

Ландрулли судорожно сглотнул. Как она могла узнать? Откуда ей известно, что раньше он служил в полицейском отделении Пармы и что на самом деле, когда он уезжал из Неаполя, его мать сказала, что ему больше никогда не придется работать в этом портовом городе?

— Тогда… чей это скелет?

— Этого Мадонна не захотела мне сообщить. Но я продолжаю терпеливо ждать, когда она решит меня просветить.

Выходя из комнаты, агент Ландрулли перекрестился.

Пока полицейские разговаривали с ясновидящей, тучи рассеялись и ветер развеял дождевую влагу. Не обращая внимания на еще мокрую одежду, Сперелли и Ландрулли бодро зашагали к машине, и дело было не только в том, что дорога шла под гору. В какой-то момент агенту Ландрулли пришла в голову невероятная мысль, и на его губах заиграла улыбка. Когда его напарник снова попытался завести мотор служебного автомобиля, на этот раз это удалось ему без труда.

— Я так и знал! — воскликнул Ландрулли. — Я так и думал, что на этот раз машина заведется.

— Ты уверена? — тихо спросила Вероника у сестры, шпионившей за кем-то с балкона.

— Полной уверенности у меня нет. Но мне так показалось. Сейчас свет выключен, даже тот, что у входа. Он делает так, когда хочет всех уверить, что в квартире никого нет.

— А ты точно видела, что он вошел, Сандра?

— Я видела, как за ним закрылась дверь.

— И тебе показалось, что он был не один, а с женщиной?

— Да, я хорошо рассмотрела светлую юбку. Насколько я знаю, инспектор Стуки юбок не носит.

— У Елены полно светлых юбок.

— Знаю.

— То есть ты хочешь сказать, что он наконец-то решился?

— Давно пора!

— Такой хороший человек этого заслуживает.

— Кто? Инспектор?

— Нет, Елена. Она, бедняжка, достойна того, чтобы иметь с собой рядом порядочного мужчину.

Ландрулли в растерянности посмотрел на агента Сперелли.

— Он даже на звонки не отвечает. Мы его потеряли.

— Я же тебе говорил, что у инспектора проблемы…

Любовь растворяется в воде. Как соль и сахар. Но в определенных пропорциях. В противном случае образуется осадок, то есть избыток. У М. всего было в избытке. Как, впрочем, у всех поденок. Это удивительные насекомые, их взрослые особи прекрасны. Но, как известно, любая красота недолговечна. Взрослая поденка, в отличие от личинки, живет очень недолго. Можно сказать, что организм этого насекомого существует в двух проявлениях и имеет длинное прошлое, короткое настоящее и никакого будущего. Разве это не восхитительно? Ведь, если задуматься, будущего попросту не существует. Нет, конечно, рано или поздно оно наступит, но вряд ли будет таким, каким мы его себе представляли. Говоря о будущем, мы вступаем в царство вероятного, на земли завораживающих туманов.

Когда вы чувствуете необходимость в концентрате жизни — это подходящий момент полюбить мужчину-поденку. Отдайтесь чему-то незавершенному: неуловимому вздоху, дуализму частицы-волны. Такой мужчина вызывает к себе чувство длительностью с остановку поезда в метро. Оно превосходно, чтобы проживать любовь без обязательств и лишних слов. Но не стоит просить своего мужчину-поденку, к примеру, подписаться с вами на театральный сезон. Он будет утверждать, будто не знает, что такое сезон. Вы даже не сможете запланировать романтические выходные, ведь он скажет, что не может посвятить вам так много своего времени. И не вздумайте прийти на свидание с поденкой с небольшим опозданием, как это было бы уместно для уважающей себя дамы. Вы рискуете тем, что он уже успел найти вам замену, убежденный в том, что за этот огромный промежуток времени вы страшно постарели или напрочь о нем позабыли.

Впрочем, забыть мужчину-поденку невозможно. Это кажется невероятным, потому что он или совсем не умеет давать обещаний, или обещает бесконечность, то есть ничего. М. никогда не говорил правды, потому что правда требует времени. Тем не менее я не могу сказать, чтобы этот мужчина осознанно лгал, ведь он просто не имел возможности воспользоваться результатами своей лжи. И все же не было никого ярче и фантасмагоричнее, чем он. Каждое его действие было рассчитано таким образом, чтобы не длиться во времени, каждое его слово должно было умереть по пути от его уст к уху возлюбленной. Он заговаривался, словно в бреду, молниеносно сочинял стихи, разыгрывал драматичные сцены и вел себя так, как это делают те, кто ясно предчувствует конец.

Еще необходимо добавить, что мужчины-поденки не любят работать и вообще не желают напрягаться. Так, М. было вполне достаточно пенсии своих престарелых родителей: мамы-учительницы и папы-железнодорожника. Поденки умеют довольствоваться малым, так они о себе говорят. Некоторые из них живут на улицах, площадях и в парках на скамейках. Сидят с полузакрытыми глазами под вековыми деревьями в скверах, запустив руки в густую шевелюру и размышляя о быстротечности жизни.

Вся жизнь М. держалась на тонкой ниточке, привязанной к его безумному сердцу, которое могло остановиться в любую минуту: пока он любовался картиной эпохи Возрождения, прогуливался по набережной Силе, пил красное вино или целовался. Его поцелуи действовали на меня опьяняюще: это было как вызов смерти, как настоящее, которое уже закончилось, и будущее, которое вряд ли наступит.

Жаль только,