Черный маг - Лейтон Грин

Заслуживает всего того, что с ним происходит.

Виктор потянулся к бутылке и прогремел, потрясая ею в воздухе:

– Ну, идите сюда! Убедите меня, духи. Убедите, что вы существуете, покажитесь, начинайте меня мучить, если можете. – Он упал на колени, допил из горлышка остатки абсента и со звоном уронил бутылку на пол. – Идите сюда, если вам угодно, но оставьте в покое мои воспоминания.

* * *

На следующее утро Виктор проснулся на полу в липкой луже абсента и слюней. Рассветные лучи солнца касались его висков. Он с трудом поднялся на колени, впервые за двадцать лет почувствовав, что его тошнит от выпитого.

Профессор добрел до кофейни и перед своим неизменным капучино выпил двойной эспрессо. Трезвея, Виктор чувствовал стыд. Он едва мог вспомнить, чем закончился вечер; в памяти застрял лишь шепот. Наверное, полынь виновата, подумалось ему. Вновь прогоняя в голове вчерашний день, Радек пытался рассмотреть информацию о Кроули под другим углом, барабанил пальцами по чашке и усилием воли приводил мысли в порядок.

Во время Первой мировой войны Кроули некоторое время жил в Нью-Йорке, а потом посетил Новый Орлеан и Сан-Франциско: три лучших города Америки для того, кто ищет старинные оккультные тексты. Однако, по словам Керекеша, у Кроули уже было редкое сокровище, когда он прибыл в Сан-Франциско.

Возможно, Виктор избрал неверный подход. Он сверился с часами: до поездки в аэропорт есть еще примерно час. Оттолкнувшись от стола, Радек заметил в углу кофейни того же брюнета, которого видел в магазине Золтана; брюнет вышел последним перед тем, как хозяин запер дверь. Вроде бы поглощенный журналом, мужчина, однако, проследил за Виктором взглядом, когда тот встал. Во всяком случае, так показалось профессору.

Радек сделал вид, что направляется в туалет, и, пряча сотовый под пиджаком, сумел сфотографировать брюнета в профиль, а снимок отослал Грею и Жаку.

Пройдя несколько улиц и убедившись, что человек из кафе не преследует его (похоже, тот и впрямь остался внутри), Виктор подозвал такси, добрался до букинистического магазина и позвонил в дверь. Керекеш появился из-за книжных стопок со словами:

– Вижу, вы вернулись.

– Вы говорили, что существует всего шесть экземпляров «Ереси Ахримана», – сказал Радек. – Вам известно, где Кроули раздобыл свой?

– Ах, наконец‑то умный вопрос!

– Так известно?

– Нет.

Руки профессора сжались в кулаки.

– А где тот экземпляр сейчас, вы знаете?

– Я уж думал, вы никогда не спросите.

Виктор шагнул вперед, бешено сверкнув глазами:

– И?

– Известно, что ряд раритетов из поместья Кроули находится во владении йоркского Круга магов.

И тогда Радек помчался в аэропорт, чтобы лететь в обнесенный стенами город Йорк и разузнать там как о последнем присланном письме, так и о принадлежавшем Кроули экземпляре «Ереси Ахримана». Обдумывая странное совпадение – он дважды за сутки увидел в миллионном городе одного и того же человека, – Виктор вспомнил Грея с его скептическим отношением к совпадениям.

Сейчас и сам профессор не мог с ним не согласиться.

Глава 26

Лондон

Полет до британской столицы Виктор скоротал, глазея в окно и стараясь изгнать из головы образ девушки в катакомбах. В душе остался жирный осадок после совершенного им насилия. Неважно, насколько необходимы или оправданны были его действия: насилие по-прежнему заводило его, оттяпывая от души по кусочку. Такова была цена.

После посадки он сел в тьюб, лондонское метро, и поехал в Ноттинг-Хилл. Виктор дал ему адрес Алека Листера, одного из Клириков Уайтхолла и по совместительству – адвоката с офисом в Кенсингтоне, на Хай-стрит. Грей понятия не имел, как Виктор раздобыл это имя.

Когда Доминику было двадцать, он жил в Лондоне, перебравшись туда из Юго-Восточной Азии. Он тогда напоминал сжатую пружину, полную неуемной энергии, работал от случая к случаю охранником ночных клубов, при необходимости дрался, затем проводил время, разъезжая на метро по разным частям города или прогуливаясь по паркам и размышляя о жизни в толпе иностранцев.

Лондон оказался именно таким, как ожидал Грей: громадным, хаотичным, сырым, многоликим. Этот город опирался на величие прошлого и пульсировал самодовольной энергией настоящего. Мегаполисы могут становиться самыми одинокими местами на земле, но Грей привык быть один, а в Лондоне хотя бы чувствовал себя живым.

Ноттинг-Хилл показался Доминику таким же, как десяток лет назад: оживленные кафе, выплескивающиеся на тротуары, зажатые между антикварными и винтажными лавками пабы, настолько причудливые, что они казались ненастоящими, пастельные фасады таунхаусов на Портобелло. Грей нашел интернет-кафе и там за кофе провел небольшое исследование.

О Клириках Уайтхолла он не нашел ни слова. Однако то, что обнаружилось насчет Монахов Медменхэма, подтверждало гнусности, на которые намекал Виктор: это были господа с избытком денег и свободного времени, для которых хорошо провести день означало посвятить его ритуальным оргиям и уничтожению религиозных символов.

Милейшие люди эти столпы общества!

Поняв, насколько проголодался, Виктор заскочил перекусить в суши-бар, облицованный черным деревом, где светились голубоватые неоновые лампы. После ланча он прошел несколько улиц, добрался до более коммерческого района, зашел в четырехэтажный бизнес-центр и поднялся на лифте к кабинету адвоката. Секретарша, индианка с собранными в пучок волосами, фыркнула, увидев посетителя.

– Я пришел повидаться с Алеком Листером, – завил тот.

– А сами вы?..

Он достал удостоверение Интерпола:

– Доминик Грей. У меня к Алеку несколько вопросов относительно Йена Стоука.

В глазах секретарши ничего не отразилось. Она встала, открыла цельную дубовую дверь, исчезла за ней и появилась мгновение спустя:

– К сожалению, у мистера Листера в ближайшее время конференц-связь, а потом он будет занят в суде. Он спрашивает, не сможете ли вы зайти попозже на неделе.

– Боюсь, что нет. – Он помедлил и добавил: – Передайте ему привет от сэра Дэвида Нотона из Хараре.

У Грея не было ни времени, ни желания связываться с местными органами правопорядка, и потому он решил пойти на риск. С сэром Дэвидом Нотоном, британским дипломатом, Доминик познакомился во время расследования дела секты джуджу в Хараре. У Нотона имелась склонность совать нос во всякие темные и тайные местечки. Интуитивно Грей счел его прекрасным кандидатом в ряды Клириков Уайтхолла.

Секретарша опять исчезла, потом появилась снова и махнула ему рукой:

– Он сейчас вас примет.

Она закрыла дверь за спиной Грея, и тот оказался в роскошном кабинете с окном, выходящим на шумный Кенсингтон. Поджарый пожилой мужчина с тонкими седыми волосами, крупными ушами и клочковатыми седыми бровями сидел за письменным столом, высокомерно изогнув губы.

– Боюсь, я понятия не имею, кто вы такой, – заявил