След на болоте - Андрей Анатольевич Посняков

авторитетных товарищей, что резонансное дело об ограблении и убийстве кассира с водителем уже почти что раскрыто. Еще немного дожать подозреваемого, и можно отправлять в суд.

Так доложил… А теперь что? Вон какие выкрутасы Алтуфьев с Пенкиным накрутили! Хорошо еще, секретарь, Вилен Иннокентьевич, — человек понимающий. Хоть и распекал, но ведь он сам Христофорова на это место поставил и уж на растерзание не отдаст при любом раскладе… А был бы прежний, товарищ Левкин, давно бы уже дали новому прокурору пинка да отправили руководить сельским отделением милиции, сослали бы, куда Макар телят не гонял! Или вообще бы выперли из органов.

Ну, Алтуфьев… Надо было его раньше слить, ко всем чертям… вместе с Пенкиным! Правда, если всех слить — кто работать будет? Ла-адно, как говорится, отольются мышке кошкины слезки… Еще поглядим!..

Черт подери, ладно Алтуфьев, он всегда такой был, неуправляемый… Но Щербакин-то! Вот уж от кого не ожидал такой подлянки. Правда, в данном случае товарищ Венедский не особенно гневался, но намекнул, как именно следует поступить…

Эх, Щербакин, Щербакин… Ну надо же так-то! Конечно, подставить шефа он вряд ли намеревался… По дурости все. Или от желания выслужиться, побыстрее завершить дело! Вот и завершил, да-а…

Сняв форменный двубортный пиджак с тремя большими звездочками в петлицах, Аркадий Тимофеевич повесил его на спинку кресла и, подойдя к окну, задумчиво забарабанил пальцами по подоконнику. Кабинет районного прокурора располагался на втором этаже, и из окна открывался чудесный вид на отдаленную панораму старинного монастыря, давно уже не действующего, на парк с зелеными насаждениями, статуями и прудом, недавно вычищенным от ряски стараниями местного горкомхоза.

У здания прокуратуры, по обе стороны от высокого крыльца, симметрично располагались скамеечки, выкрашенные в строгий коричневый цвет. На одной из скамеечек как раз сейчас сидел ненавистный Алтуфьев и спокойно курил, стряхивая пепел в стоявшую рядом выкрашенную серебрянкой урну. Похоже, кого-то ждал… Ага! Вот по крыльцу сбежал Пенкин. В узеньких синих брючках и в полосатой пижонской рубашке-бабочке, он чем-то напоминал подростка.

Завидев молодого коллегу, Алтуфьев поднялся, выбросил окурок в урну, и оба тут же уселись на сверкающую никелем и лаком «Яву». Алтуфтьев — за руль, Пенкин — сзади. Мягко затрещал двигатель… Уехали… Интересно — куда? Ах да, обед уже.

Аркадий Тимофеевич взглянул на висевшие на стенке часы… Вообще-то, до обеда еще минут восемь! А они уже… субчики! Что ж, можно по такому случаю… ну не выговор, а на вид поставить.

Кстати, да — обед… Супруга с утра борщ варила… Так вот и под стопочку… Так сказать, для профилактики нервных расстройств!

Эх, Владимир Андреевич… Ведь мог бы как человек… Не на мотоцикле раскатывать, а купить уже машину, хотя бы «Москвич»… С кредитом помогли бы, с очередью тоже… Вел бы только себя по-человечески, а не так вот — что хочу, то и ворочу! Ну алиби… Да какое, к черту, алиби? Не тех допросил, вот что!

Да, обед скоро… Кстати! С этими чертями еще порешаем, а вот кое с кем еще…

Усевшись за стол, прокурор нажал кнопку селектора:

— Нина! Щербакина ко мне позови, живо. Так сказать, с вещами! Что значит с какими… С делом! Он знает с каким… Как придет, пусть сразу заходит.

Следователь примчался через пару минут, постучал… Получив разрешение, вошел, подобострастно изогнувшись… и тут же выпрямился, встав по стойке «смирно» и зажав под мышкой белую канцелярскую папку с материалами дела:

— Товарищ старший советник юстиции! Юрист первого класса, старший следователь Щербакин по вашему приказу явился!

— А, капита-ан… — отложив бумаги, Христофоров поднял глаза. Он сейчас нарочно назвал следователя милицейским званием, как бы намекая, что можно ведь вылететь и обратно в милицию… или вообще…

— Ну? И долго вы, товарищ старший следователь, собираетесь нарушать социалистическую законность? Дело сюда давай!

Последние слова прокурор почти выкрикнул, резко повысив голос. Мокрый от пота, Щербакин тотчас же положил дело на стол и снова замер, украдкой утирая носовым платком потные залысины и лоб. Круглым лицом и коренастой фигурой он сейчас очень напоминал какого-нибудь камердинера или проштрафившегося перед хозяином слугу. Впечатление усиливал не в меру длинный однобортный пиджак — форменный, синий…

— Ну и где ж тут улики? — просмотрев дело, Аркадий Тимофеевич строго глянул на подчиненного. — Косвенные — да. Но прямых не вижу ни одной! И как можно было арестовать человека на столь хлипких основаниях?

— Так вы ж сами… — попытался оправдаться Щербакин.

— Да! — поиграл желваками прокурор. — Подписал! Потому что привык доверять свои людям. Тем более что он уже был задержан. Ударил сотрудника милиции… якобы… Хотя никто не видел.

— Да там же…

— Молчать! — прикрикнул начальник и вдруг, довольно хмыкнув, прищурился: — Ты что маячишь, Щербакин? Садись уже, в ногах правды нет.

— Слушаюсь, товарищ старший…

— Ну хватит уже! — скривился Христофоров. — Сиди и слушай… В общем, так, Владислав… Сказать по правде, дело ты провел хватко. И если бы на месте этого… Алимова… был кто-то другой, давно бы полетело оно в суд белым лебедем! Ведь дожал бы?

— Так точно, товарищ прокурор, — вскинул голову следователь. — Дожал!

— Ты, Слава, следователь неплохой… Однако всей политической ситуации не рассмотрел, потому и ошибся! Ну вот этот… Алимов. При деньгах, наглеет не к месту, при этом далеко не дурак. Ведь не дурак?

— Не дурак, слишком хитрый!

— Вот. А почему так наглел? Тут не только в выпивке дело… Обнаглел — значит, есть кому за него заступиться! Родственники, связи… Ты про товарища Епифанова, конечно же, не слыхал?

— Н-нет… — Щербакин растерянно развел руками.

— И товарищ Епифанов пока про тебя — нет. Я надеюсь! Так вот, этот самый Епифанов не кто-нибудь, а второй секретарь райкома партии в Ленинграде. Алимов же ему приходится… В общем, Епифанов сразу нашему Первому позвонил. Понимаешь теперь, во что ты влез, Слава? А, вижу, дошло, наконец! Вот то-то и оно…

Христофоров поднялся и прошелся по кабинету. Походка у него была уверенной и бодрой: кое-что придумав, Аркадий Тимофеевич вновь обрел хорошее расположение духа.

— Значит, так! Слушай сюда и мотай на ус… Алимова сегодня же выпустишь… и не под подписку…

— Но там же еще милиционер…

— С ним уже решили — претензий иметь не будет.

Отмахнувшись, прокурор вновь уселся за стол и продолжил:

— Теперь о тебе… Да, да, о тебе, Слава! Надо тебя из дерьма-то вытаскивать… Ты же понимаешь, я своими людьми не разбрасываюсь!

— Спасибо, Аркадий Тимофеевич!

— В стакане не булькает! Ладно… Ты говорил, у тебя мать где-то на Урале?

— В Челябинске.

— Приболела…

— Да вроде…