Искатель, 2004 №12 - Керен Певзнер

В последующем Рика Весельчак умирал еще не один раз. Он умел умирать. Можно сказать, он любил это дело. Через год Весельчак был сожжен на костре специальной комиссией Святого Ордена «за отъявленное безбожие, закоренелое язычество, отягощенное связями с демонами и попиранием святынь». На самом деле под «попиранием святынь» имелась в виду невероятная по масштабам афера со «святыми индульгенциями-универсумами», которыми Рика Весельчак и иже с ним наводнили практически все области Империи, за десять грошей гарантируя купившим индульгенцию-универсум спасение души, удачу в делах, избавление от любой болезни, ну и там по мелочам: хорошего мужа, праведное богатство и исполнение любых богоугодных желаний. Но то ли у верующих желания оказались не богоугодные, то ли сам всевышний обиделся за оценку его трудов, то ли подействовали разоблачения Святого Ордена, но вскоре наваждение у народа прошло, и во всем Арканаре было не сыскать старушки, которая бы не мечтала подбросить хворосту в костер для Весельчака.

Еще через год Рику Весельчака утопили. Случилось это на рудниках, некогда заложенных высокоученым алхимиком Ботса. И опять привселюдно, опять под безумно-восторженные вопли толпы, на этот раз вольных рудокопов, отдавших ему годовую добычу серебра в обмен на фальшивые расписки и обещания превратить сдаваемое серебро в червонное золото. И все почему-то видели дипломы всевозможных Академий, пышный патент «королевского алхимика», и никто не обратил внимания на рыжие вихры, просвечивающие сквозь белокурый парик. Ни золота, ни тем более своего серебра рудокопы не увидели, удовлетворившись очередным утоплением рыжего прохвоста. Потом Весельчака вешали, четвертовали, колесовали, распинали, побивали камнями, сажали на кол, и каждый раз побеждал незыблемый закон Средних веков: человек, укравший не просто много, а баснословно много, не горит в огне, не тонет в воде, его не берут ни сталь, ни веревка, ни кол осиновый. Да и дружки злодейские всячески помогали. Их у Рики было достаточно. В умении купить народную любовь на украденные у народа деньги с Рикой еще поди потягайся.

В конце концов Рэбе это надоело. Авторитет короны, покой государства требовал вмешательства. Дон Рэба поймал Весельчака, припомнив кошелек, лично перешиб ему ломиком пару-тройку ребер, посадил на цепь да подержал Весельчака на цепи в подземелье с полгодика. В дальнейшем, одарив мелким титулом и внушительных размеров поместьем, сделал личным помощником. Так окончательно умер Рика Весельчак — неутомимый обла-за, прохвост, шулер, разбойник и вор, и появился Рыжий — талантливый политик, толковый организатор и первейший помощник министра охраны короны. Его верная разбойная тень, без которой ну никак не обойтись приличному средневековому министру.

Дон Рэба отметил посторонний звук, упрямо пытающийся добраться до его сознания. Рыжий убрал кулак от лица — покашливание прекратилось. Нетрудно было догадаться: план готов.

— Итак, я слушаю. Только в самом общем виде.

Рыжий взял арбалет, прицелился куда-то в потолок, сделал вид, что стреляет, потом — пируэт и, когда первый министр уже приготовился взорваться, заговорил. Надо отдать Рике должное: задуманное он излагал четко, просто, ясно, так что через минуту вся интрига была как на ладони.

Ключ к интриге — брат руматовской пассии. Его надо сыскать, облагодетельствовать, может быть, повысить в чине и намекнуть, что Орден не одобряет распутного поведения своих слуг, а также их родственников. Мол, перспективы дальнейшей карьеры туманны, пока его сестра живет во грехе, пусть даже и с благородным доном. Дальнейшее просто: подпоив брата и его дружков, сообщить им об отъезде Руматы (мнимом); наверняка пьянчуги не вытерпят и попрутся выжигать благородный вертеп да вызволять сестричку из лап сановного сластолюбца и соблазнителя, а тут — второй ключ: нежданное явление Руматы и сразу же подлое убийство Миры, Киры, или как ее там, на глазах оного благородного дона, конечно, человека военного, тренированного, но и таковой не выдержит, ежели убийцы орудуют прямо на твоих глазах. А братец и Киру, кстати, вызовет под стрелы.

Рыжий излагал план и ненавязчиво, в такт, дирижировал арбалетом, а дон Рэба уже думал о другом. О том, как легко Рика нащупал самое уязвимое место Мечтателей, их вечную слабость — неумение, нежелание жить по законам времени, в котором они оказались. Ну кто благородному дону Румате мешал освятить в церкви свои отношения с этой рыжей? Брат ему бы руки тогда целовал. Хвастал бы по всем пивным. Куда уж! Плевать хотел благородный Мечтатель на требования времени, не указ они ему, вот и получи…

Рыжий нацелил арбалет в потолок и изобразил выстрел, этой пантомимой завершив изложение интриги. Аккуратно положил арбалет на стол — разве что не раскланялся.

Комбинация была настолько изящной, простой и ясной, что Рэба мысленно поаплодировал своему помощнику. Хват. Мастер. Здорово придумал. Особенно хороша идея представить дона Рэбу исчадием ада. Ведь человек дерзок, но слаб, и многие благородные гордецы с презрением думают о Господе до той поры, пока не столкнутся на узкой дорожке с Сатаной. Молодец Рыжий. Знатный импровизатор! И как ловко вплел арбалет в свое злодейское действо. Рэба хорошо знал эту способность Рики, но каждый раз не уставал этой способности удивляться: вот так, запросто, ухватить первый подвернувшийся под руку предмет, порой случайный, и, оттолкнувшись от него, выстроить целый план, вставить в него этот же предмет, в данном случае — арбалет, и в итоге умудриться сплести концы с концами — это дано не каждому.

— Я могу идти? — Рыжий с поклоном подвинул арбалет епископу. Тот отодвинулся.

— Нет. На тот случай, если план провалится, — Рэба махнул рукой на было открывшего рот помощника, — повторяю, если замечательный план наш в пример всем замечательным планам провалится, на этот случай потребуется отец Кабани. Сыскать мне его и доставить в Веселую Башню.

— Живого или мертвого?

— Зачем мне мертвый отец Кабани? Он что, лев? Скорее — осел, а кому нужны мертвые ослы? К тому же он много болтает. А при пьяных болтунах и у молчунов развязываются языки. Таких любят — наша забота эту слабость использовать.

Зачем епископу отец Кабани? Вопрос был буквально нарисован на физиономии Рики, но как раз это епископ и не собирался ему объяснять.

— Чуть не забыл, ваше преосвященство, там капитан охраны давно жаждет предстать. Тот, которого вы приготовили на место Цупика. Не терпится ему. Просить?

— Что ему нужно?

— Говорит: какое-то каменное чудище, ну прямо из ада завелось во дворце…

— Мне сейчас не до фантазий!

Брови Рики полезли вверх.

— У капитана? Фантазии? Впрочем, не кажется ли вашему преосвященству, что нам во