Мы все виноваты - Альберто Васкес-Фигероа

–Что ты хочешь, чтобы я делала?

–Продолжай копать насчёт нашего хорошего друга. Зачастую решение самых сложных проблем настолько очевидно, что мы его просто не видим, потому что оно слишком близко.

–У тебя есть какие-то идеи, в каком направлении копать?

–О, ну же! – притворно возмутился собеседник. – Ты ведь знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать: я никогда не сужу преждевременно, пока точно не выясню, что именно оцениваю. И особенно в этом случае нам предстоит многое выяснить, прежде чем хотя бы приблизительно понять, «в каком направлении стреляют». – Он указал на телефон: – Так что бери трубку и начинай собирать людей. Я хочу, чтобы все были здесь завтра.

ГЛАВА 2

Главный офис корпорации «Акуарио & Орион», расположенный в самом сердце Елисейских Полей, полностью соответствовал вкусу и стилю особняка её президента.

Хороший вкус, роскошь, доброжелательность и сдержанность – вот основные черты, царящие в этом месте. Прогулка по его коридорам, кабинетам и залам заседаний напоминала путешествие по тихому храму, посвящённому мифическому золотому тельцу, ведь здесь говорили исключительно о цифрах, за которыми всегда стояло не менее девяти нулей.

И самое поразительное – людей здесь почти не видно. Лишь изредка, когда открывалась какая-нибудь дверь, можно было заметить кого-то за массивным столом из красного дерева, погружённого в телефонный разговор или уставившегося в экран компьютера.

На каждом из восьми нижних этажей располагалось руководство одного из восьми ключевых направлений деятельности этой сложной транснациональной корпорации. На девятом этаже находились офисы генеральных директоров всех восьми подразделений, а десятый был полностью отведён под частные апартаменты президента.

Строительство, энергетика, телекоммуникации, транспорт, водоснабжение и питание, СМИ, киноиндустрия и спорт – вот восемь основных столпов, на которых зиждился колоссальный имперский бизнес Ромена Лакруа. Можно было утверждать, что оборот, проходящий через этот с виду скромный серокаменный офис, значительно превышал годовой бюджет большинства стран так называемого Третьего мира.

Элегантная «исполнительная секретарша», словно сошедшая с обложки журнала для топ-менеджеров, с безупречной вежливостью приняла команду Гаэтано Дердеряна и сообщила, что получила указание оказывать им полное содействие и предоставить всю необходимую информацию для их проверки.

– Это вовсе не «аудит», – поспешила уточнить Мадлен Перро, возглавлявшая разношёрстную группу. – Нас не интересует, сколько вы зарабатываете. Мы ищем кое-что другое.

– Что именно?

– Пока не знаем.

Обычно невозмутимая и чопорная дама отреагировала так, будто её ударили в нос.

– Что вы хотели этим сказать?.. – наконец пробормотала она.

– То, что сказала: мы ищем что-то, не знаем что именно, и если найдём – сообщим вашему начальнику, а он, если сочтёт нужным, передаст это вам. Это всё, что я могу сказать.

– Раз господин Лакруа дал на это добро, а, судя по всему, дал, то мне нечего добавить. С чего вы хотите начать?

– Хороший вопрос, ей-богу! – Мадлен повернулась к ближайшим троим спутникам. – С чего ж, нам начать?

– С самого начала, разумеется, – ответил кто-то. – С первого этажа и вверх.

В течение трёх недель кропотливой работы отчёты росли на столах временного офиса в двухстах метрах от штаб-квартиры «Акуарио & Орион». Там пернамбуканец проводил долгие часы, пытаясь разобраться в сложной структуре холдинга, у которого, казалось, были интересы в каждом аспекте человеческой деятельности.

Через вечер он собирал главных советников за закрытым столом в лучших ресторанах поблизости, чтобы обсудить впечатления и попытаться прорубить путь сквозь густые дебри этой джунглей, которая становилась всё более непроходимой по мере их продвижения.

– В последнее время столько было слияний и поглощений, что я не удивлюсь, если кто-то из пострадавших решил отомстить. Мы имеем дело с настоящей войной интересов, где вместо пушек и танков используются враждебные поглощения и мошеннические скупки акций, – заметил как-то вечером Джерри Келли, «второй по рангу», обычно немногословный, но иногда дававший волю словам. – Боюсь, это самое трудное дело, которое нам когда-либо поручали.

– И самое захватывающее, – сказал Гаэтано Дердерян. – Если хорошенько подумать, то это первое расследование, касающееся будущего мира.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы имеем дело с живым примером той самой неолиберальной глобализации, о которой столько говорят и которая приносит столько проблем. «Акуарио & Орион» – это конгломерат, где важна только прибыль. И в этом свете на смену понятию «нация» приходит понятие транснациональных корпораций – без армий, гимнов и флагов, но и без ограничений в виде границ, этических норм или религий.

– Это будет означать торжество капитализма в крайней форме, – пробормотала Мадлен.

– А чего ещё ожидать, если фашизм исчез, социализм размыт, а коммунизм умирает?

– То есть ты хочешь сказать, что мы теперь просто инструменты в новой войне, которая только начинается? – спросил Джерри.

– Нет, – ответила француженка невозмутимо. – Но раз уж ты это озвучил, то, возможно, именно эта мысль и крутилась у меня в голове. Ты представляешь, сколько людей зависит от решений нашего друга Лакруа?

– Понятия не имею.

– Думаю, около четырёх миллионов в двадцати трёх странах. И при этом его корпорация – далеко не самая крупная.

– Вот это да…

– Минуточку, – вмешался Гаэтано, примирительно. – Согласен, разговор интересный и поучительный, но мы отвлеклись. Мы здесь не для того, чтобы решать, станет ли мир лучше или хуже. Мы здесь, чтобы сделать работу. Если, конечно, вы не считаете, что нам лучше держаться в стороне – тогда я приму решение большинства.

– Ни за что!

– Ни в коем случае!

– Это серьёзная задница, но ооуу, какая увлекательная! – сказал Джерри. – Всё равно что играть в монополию, только на настоящих улицах, с настоящими домами и отелями.

– Напоминаю, мы не играем. Наша задача – не дать неспортивно выкинуть одного из игроков.

– И это тебе кажется малым?

– Нет, не мало. Просто мы не знаем большинства правил этой игры и даже имён игроков. – Пернамбуканец оглядел всех за столом и спросил: – Есть идеи, какой департамент можно исключить в первую очередь?

– Электроэнергетика, – сразу ответил Индро Карневалли, самый молодой в команде. – Я её детально изучил. У них мир и покой, рынок поделен, прибыли огромные – никто не хочет нарушать порядок.

– Что-то ещё?

– Телекоммуникации. Рынок в упадке, убытки миллиардные, все стараются от него избавиться, а не бороться за него.

– А спорт?

– Много грязных денег на трансферах, но в масштабах сумм, о которых мы здесь говорим, это ерунда. Скорее вопрос престижа, чем настоящего бизнеса, ради которого стоит убивать.

Гаэтано задумчиво играл с сахарным кубиком, все молчали – знали, что в такие моменты его лучше не тревожить.

Наконец он бросил сахар в чашку, помешал кофе