Тайна старого саквояжа - Евгений Евгеньевич Сухов

и все разом посмотрели на нее, в том числе и Козицкий. Иван Федорович, искоса наблюдавший за управляющим, и пристав Винник, которому было поручено не спускать с него глаз, одновременно отметили для себя, что во взгляде Козицкого промелькнуло сожаление. Только вот отчего: ему было жалко, что они потеряли сына, или он знал, что под землей вовсе не тело Попова?

Урядники стали копать. Как и было велено, осторожно. Земля выдалась рыхлая, и буквально через минуту на глубине чуть более полусажени был обнаружен труп… собаки. Уездный врач, который тоже присутствовал здесь, больше для того, чтобы оберегать здоровье и самочувствие престарелых родителей Попова, наклонился над трупом:

— Она еще не совсем разложилась…

— То есть вы хотите сказать, что она умерла совсем недавно? — спросил лекаря Воловцов.

— Именно так. Точно я вам сказать не могу, но собака была жива еще месяц назад, — ответил уездный врач. — И она не умерла…

— Что вы хотите этим сказать? — быстро спросил уездный исправник Уфимцев.

— Собаку убили выстрелом в голову, — ответил врач. — Видите, вот входное отверстие около лба?

Все наклонились над трупом собаки. Кроме Козицкого.

— Вижу, — ответил Уфимцев и посмотрел на Воловцова. — Скорее всего, она была убита выстрелом из револьвера.

— Да, похоже на это, — констатировал врач и повернул голову собаки. — А вот и выходное отверстие. — Он указал на темную дырочку и отколотый кусок черепа собаки на затылке. — Выстрел был произведен с близкого расстояния в лоб и разнес собаке череп сзади при выходе пули…

Воловцов обернулся к Козицкому:

— Это ваша собака?

— Ну, моя, — хмуро ответил управляющий.

— А у вас есть револьвер? — снова спросил Иван Федорович.

— Есть… В смысле, был.

— Не понял, — остро посмотрел на управляющего судебный следователь. — Так есть у вас револьвер или нет?

— Нет, — ответил Козицкий.

— Но был?

— Был, — не глядя на Воловцова, ответил Самсон Николаевич.

— И куда вы его подевали? — продолжал наседать на управляющего имением Воловцов.

— Выбросил…

— Выбросили? — поднял изумленно брови Иван Федорович. — Такую дорогую, красивую и весьма нужную в хозяйстве вещь?

— Револьвер стал мне не нужен, — буркнул Козицкий.

— А ранее, стало быть, был нужен? — опередил Воловцова с вопросом Уфимцев. — А с какими, позвольте полюбопытствовать, целями он был вам нужен?

— Он… просто… лежал…

— Просто лежал? — переспросил Воловцов.

— Ну, да… А что вас смущает?

— И потом вы его выбросили? — не отставал от управляющего исправник Уфимцев.

— Да, я уже об этом сказал, — раздраженно ответил Козицкий.

— Вы выбросили его после того, как вы пристрелили вашу собаку? — снова спросил Уфимцев.

— Да, — просто ответил управляющий имением.

— А зачем вы ее пристрелили? — едва не хором спросили Воловцов и Уфимцев.

— Она лаяла…

— Что?!

— Лаяла.

— Собаки вообще имеют обыкновение лаять, — сказал Воловцов, а для себя отметил, что надо бы расспросить об этой собаке. Но не Настасью, а кого-либо из жителей села.

— Она лаяла слишком часто и громко, — ответил Самсон Николаевич. — А однажды бросилась на меня и хотела укусить.

— И укусила? — с долей сарказма спросил Воловцов.

— Нет, — ответил Козицкий.

— Но вы все равно ее убили?

— Я подумал, что она взбесилась, ежели на хозяина бросается. Мне что, надо было дожидаться, когда она меня укусит и заразит бешенством? — вроде бы резонно спросил управляющий.

Ни Воловцов, ни Уфимцев не ответили.

Собаку урядники снова закопали, молча и быстро.

Врач повел стариков Поповых обратно в барский особняк. Уходя, они все время оглядывались на Воловцова и Уфимцева, как бы спрашивая их взглядами: «А где наш Илюша, почему вы никак не можете найти нашего сына?»

Когда врач и старики вошли в особняк, Уфимцев сухо спросил Козицкого:

— Куда вы выбросили револьвер?

— В Павловку, — ответил Самсон Николаевич.

— Идемте, покажете, — произнес Павел Ильич и первым отправился по направлению к реке.

За ним следом пошли Гатауллин со Спешневым; раздумывая о чем-то и не замечая дороги, пошел, спотыкаясь, судебный следователь Воловцов. За ним, напротив, внимательно глядя под ноги и тоже думая о чем-то своем, отправился Козицкий. И замыкал шествие становой пристав Винник, «дружок» управляющего, не сводящий с него глаз.

Пришли к реке. В самом узком месте она была сажени четыре, в самом широком — саженей до двадцати.

Прошли немного берегом. Остановились, потому что Козицкий сказал:

— Здесь.

И указал рукой на середину реки.

— Точно? — спросил его Уфимцев.

— Абсолютно, — ответил управляющий.

Уездный исправник с чуть виноватым видом вздохнул и посмотрел на Гатауллина и Спешнева. Те взгляд Уфимцева поняли правильно, тоже вздохнули и стали раздеваться. Оставшись в одних портках, несмело, подняв в ожидании озноба плечи, пошли к воде. Течение ее было довольно быстрым…

Гатауллин потрогал ногой воду:

— Халотная…

— Верю, — флегматично ответил Уфимцев.

Урядники дошли почти до середины реки. Воды им было более чем по грудь. Сделав еще шаг, они на время пропали под водой. Очевидно, середина реки была довольно глубокой. Потом они поочередно стали нырять, обшаривая руками дно. Работа была не из легких, и, выныривая, полицианты довольно долго восстанавливали дыхание. Было заметно, что подобного вида розысками им приходилось заниматься нечасто.

Прошло минут сорок такого купания, когда вдруг Гатауллин, вынырнув, победно поднял вверх руку с зажатым в ней револьвером. Это был девятирублевый револьвер «Смит и Вессон» среднего калибра с экстрактором, выбрасывающим все расстрелянные гильзы, — машинка весьма замечательная и мощная. Такой был у Уфимцева, покуда он не поменял его на вороненый «Кобольт» с более сильным боем и предохранителем от нечаянного выстрела. Патронов в барабане не было…

— Это он? — спросил исправник Уфимцев Козицкого, принимая из холодных рук урядника револьвер.

— Да, — ответил управляющий имением.

— Вот, приобщите к делу, — протянул Павел Ильич револьвер Воловцову.

— Благодарю, — машинально ответил Иван Федорович, погруженный в свои мысли. А они были таковы: что, если Козицкий убил собаку по какой-то иной причине? Может, она выла по ночам над трупом Попова? А может, бегала на место, где он был зарыт, и тем самым навлекала подозрения?

* * *

Когда все вернулись в имение, полицейские принялись за дальнейшие поиски трупа. А судебный следователь Воловцов отправился в село поговорить с жителями о собаке управляющего. Он, собственно, не особо надеялся, что узнает что-либо путное, но исключать саму возможность поговорить с селянами об убийстве собаки он не мог. И не имел права, как добросовестный и честный служака.

Воловцов направился прямиком к старосте села, поскольку, приехав в Павловское, подробно расспросил о селе и его жителях исправника Уфимцева. Всех селян Уфимцев, конечно, не знал, но вот старосту и десятских знал по имени и в лицо. И отзывался Павел Ильич о старосте вполне благожелательно.

Дом