Когда она вернулась - Люсинда Берри

– Тебе должно быть трудно видеть мать такой, – сказал Дин.

Я покачала головой.

– Вот чего никто не может понять. Это не так.

Глаза Дина расширились от любопытства.

– Тебе не тяжело видеть ее сломленной?

– Трудно смотреть на ее страдания, это правда, но мне было бы точно так же трудно наблюдать за страданиями любого человека. Я не это имела в виду. Для папы существуют две версии мамы – «до» и «после», а для меня – нет. Свое единственное представление о маме я почерпнула у папы и смотрела на нее его глазами. Но это не было мое представление. Она не была для меня настоящей, потому что реального опыта осознанного общения с ней у меня не было. Всегда только папина версия. Понимаешь, о чем я?

Дин кивнул, жестами сигнализируя мне продолжать.

– В каком-то смысле мне проще, поскольку я ее не знала, и все, чего я хочу, – узнать свою мать. Мне не важно, кто она, я просто хочу ее узнать. Даже если выяснится, что то, через что ей пришлось пройти, изменило ее навсегда, или что она – совершенно не тот человек, какого я себе представляла. Мне все равно. Мне это не важно. Этим мы с папой отличаемся.

Свободной рукой Дин взъерошил мне волосы.

– Ты умница, тебе об этом говорили?

Я улыбнулась.

– Папа сильно распсиховался, а?

– Есть такое дело, но на этот раз я не могу его винить.

В прошлом папа неоднократно впадал в истерику и звонил в полицию или даже напрямую Дину, чтобы тот меня разыскал. По этой причине у меня еще не было парня. Я была уверена, что папа станет следить за каждым нашим шагом, и я сгорю от стыда.

– Я отправил ему сообщение, когда увидел тебя здесь, но он, должно быть, все равно лезет на стенку в ожидании, когда мы вернемся.

– Нужно идти?

Дин утвердительно кивнул.

– Будем решать проблемы по мере поступления, кроха. Шаг за шагом.

Он протянул руку, чтобы помочь мне встать, и я улыбнулась тому, насколько они с папой были похожи.

Кейт

Тогда

Когда горячая вода полилась мне на голову, я застонала от восторга. Я не могла вспомнить, когда в последний раз мылась горячей водой. Холодной была даже та вода, в которой меня выкупали после выхода из подвала. Мне было так хорошо, что я совершенно не обращала внимания на то, что ванна была ненастоящая. Скрестив ноги, я сидела в бочке, в которой Марго купала меня в преддверии встречи со Скоттом. Я обрадовалась, что именно ей было позволено это сделать. Услышав шаги, приближавшиеся к моему обиталищу, я все равно ужасно смутилась, но процедура обещала стать чуть менее неловкой, если проводить ее доверили Марго.

Распределив шампунь по волосам, Марго принялась массировать мне кожу головы.

– Расскажи, как идут дела, – попросила она, ведь мы не виделись с того дня, как я покинула центр.

Мы с другой недавно обращенной ученицей, Уиллоу, теперь жили в уединении, в далекой лесной хижине. Новых учеников всегда группируют в пары, чтобы те служили зеркалом друг для друга, пока проходит первая фаза обучения.

– Я очень скучаю по семье, но для меня стало облегчением больше не жить на два мира, – ответила я. Это была самая легкая часть подготовки к ученичеству – избавить себя от постоянного внутреннего конфликта. – Сколько меня не было? – настала моя очередь спросить. Выход из подвала дезориентировал меня ничуть не меньше, чем спуск туда, – ведь нас с Уиллоу сразу увезли в хижину, где и оставили без всякого намека на время и связь с внешним миром, точь-в-точь как было в подвале.

Марго покачала головой.

– Требуется немало времени, чтобы отпустить время, – проговорила она со смехом, осознав собственный каламбур.

Я улыбнулась ей в ответ. Мне было приятно увидеть Марго, даже учитывая, что та не собиралась помогать мне хоть как-то закрепиться в текущем моменте. Мы с Уиллоу неплохо поладили, но ей было всего двадцать четыре, и воспитывалась она в свободных условиях, поскольку ее родителями были бывшие хиппи из шестидесятых. Единственное, что было у нас общего, – «Интернационал», и это было хорошо, но иногда хотелось бы поговорить о чем-то другом, а на этом наша общность заканчивалась. Марго была ближе ко мне по возрасту и понимала, что значит «жертва», ведь она оставила успешную адвокатскую практику ради того, чтобы вступить в «Интернационал». Это, конечно, не то же самое, что оставить семью, но все же.

– Я скучала, – сказала я.

– И я по тебе. – Марго слегка сжала мои плечи. – Как поживают ваши опекуны?

В ответ я пожала плечами.

– Нормально.

В нашей хижине проживали еще две женщины, чьей единственной обязанностью было заботиться о наших нуждах, чтобы мы с Уиллоу могли сконцентрироваться исключительно на собственном духовном росте и развитии. Они готовили для нас еду и убирали за нами, при этом разговаривая с нами так, будто мы были детьми. Нам даже не разрешалось самостоятельно мыться. Мне не нравилось, что меня низводят до такого инфантильного состояния, и я так и не смогла к этому привыкнуть. Возможно, не смогла бы и впредь.

Марго захватила мою ладонь и принялась чистить под ногтями, но как бы тщательно она там ни скребла, грязь, намертво въевшаяся туда, пока мы часами царапали полы, стоя на коленях, не собиралась отмываться. Не то чтобы это могло отвратить Скотта. Он бы и внимания не обратил на мои руки. При мысли о том, что я снова его увижу, мои щеки вспыхнули.

– Поверить не могу, что Рэй позволил тебе увидеть Скотта.

– Это важно для моего духовного роста, – отчеканила я. Ту же фразу я повторяла Рэю каждый раз, когда отваживалась обратиться с просьбой. Я просила его так часто, пока он, наконец, не согласился, что сама потеряла счет попыткам. Первая фаза ученичества была посвящена отказу от наших земных привязанностей, и я не смогла бы ее завершить, не получив возможности объясниться со Скоттом лично. Рэй множество раз пытался с ним поговорить, но Скотт был слишком зол из-за моего поступка, чтобы слушать Рэя. Я уповала на то, что Скотт сможет понять, если объяснение будет исходить от меня.

Отжав полотенце, которым терла меня, в один из стоящих рядом тазов, Марго окунула его в другой, наполненный теплой мыльной водой.

– Наклонись вперед. Посмотрим, что можно с этим сделать, – велела она, кивком указывая на израненную кожу у меня на спине.

Ухватившись за край своей ванны, я стиснула зубы, а Марго принялась деликатно