Когда она вернулась - Люсинда Берри

– Да, – слабым голосом отозвалась Кейт.

Дин был бы не прочь продолжить беседу, но тут проснулась Шайло, которую пора было кормить. Все остальные были обрадованы таким исходом, поскольку чувствовали себя слишком разбитыми, чтобы делать что-то еще, – ночь уже перевалила за половину. Дин поспешил к дверям, на ходу быстро набирая сообщение на телефоне. Должно быть, хотел поставить в известность Камиль. Мне нужно было отправляться спать. Несмотря на то что Дин просидел с нами полночи, завтра он, по своему обыкновению, должен был появиться раньше всех, в восемь, чтобы помочь мне варить кофе.

Вытянувшись в нашей кровати, я натянула одеяло до груди. Скотт еще не собирался ложиться. Он сидел в своем офисном кресле перед включенным монитором, но взгляд его был устремлен не на экран, а на дверь нашей спальни, и пальцы лежали на клавиатуре без движения. Он до сих пор не разделся и не почистил зубы.

– Идем спать, – повторила я, наверное, уже в десятый раз. Я устала, но не могла лечь раньше него, поскольку его возня неминуемо разбудила бы меня, когда Скотт, наконец, забрался бы в постель. – Сегодня ты больше ничего не сможешь с этим поделать.

– В самом деле? – переспросил он таким тоном, будто не был в этом уверен. – Не понимаю, как ты вообще можешь думать о сне. Разве не должны мы попытаться продолжить с ней этот разговор? Я хочу сказать, подумать только, сколько всего она сегодня выдала. Мы наконец к чему-то приближаемся. Не думаю, что нам стоит сейчас останавливаться.

– Думаю, разговаривать с ней наедине – не самая лучшая идея.

Следствие все еще вело запись всех интервью Кейт и впоследствии отсматривало записи. Этим в основном и занималась ночная смена – разбирали по кадрам видео с ней в поисках подсказок. Таким образом они, к примеру, выяснили, что заброшенный автокемпинг служил лагерем «Интернационалу».

– Почему это я не могу поговорить с ней сам? – Скотт сморщил нос, будто учуял какую-то вонь.

– Я не это имела в виду, Скотт, – со вздохом проговорила я. – Я устала. Пожалуйста, можно мы ляжем спать?

– Я не устал, – отрезал Скотт, повысив голос.

Я приложила палец к губам.

– Тш-ш, ты всех перебудишь.

– С чего вдруг тебя стало так сильно волновать, что подумают люди?

– Что? Какое вообще это имеет отношение…

Скотт вел себя нелепо. Я перекатилась на свою половину кровати, стараясь не раздражаться. Когда я расстраивалась, то не могла уснуть по нескольку часов кряду, а мне не хотелось бы провести очередной день, проспав жалких четыре часа.

– Я просто хочу спать.

Скотт бросил на меня сердитый взгляд.

– О, вот опять. Снова возвращаемся к тому, как это все тебе неудобно.

– С тобой сейчас невозможно разговаривать. Я воспринимаю логику, а вся та чушь, которую ты сейчас несешь, недоступна моему пониманию.

Избыточно эмоциональные реакции Скотта лишь доказывали, что он был вымотан не меньше моего.

– К черту все. Пойду и поговорю с ней.

Скотт двинулся к двери. Сбросив одеяла, я выскочила из постели. Я успела схватить его за руку и принялась оттаскивать от двери.

– Стой! Она же спит там с ребенком. О чем ты только думаешь?

– Я могу делать все, что пожелаю. – Скотт вырвал у меня свою руку. – Это мой дом, а она – моя ж…

Он сам осекся, но это уже не имело значения.

Вот и оно. Кейт – его жена.

По крайней мере, он признал то, что всегда знала я. Я стала его женой-номер-два. А теперь, когда вернулась Кейт, мне не дано было даже этого. Я теперь не знала, кто я. Скотт всегда по умолчанию считал, что мы с ним были в одной лодке, и, хоть за эти годы я не раз пыталась открыть ему глаза, он отказывался меня слышать. Вот в чем было дело – Скотт стал для меня мужем-номер-один. Я полюбила Скотта так, как никогда не любила Джеймса, Скотт же полюбил меня благодаря той боли, что я разделила с ним. На заре наших отношений я понимала, почему он меня полюбил. Не потому, что перестал любить Кейт. Однако в душе я надеялась, что по прошествии достаточного времени Скотт сможет однажды полюбить меня так, как он любил когда-то ее. Эти надежды разбились в то утро, когда полиция постучалась в нашу дверь.

Скотт обернулся.

– Брось, Мередит. Ты знаешь, я не это имел в виду. Тебе лучше всех прочих должно быть понятно, как все это странно и запутанно, – говоря это, Скотт старался не смотреть мне в глаза. – Все это слишком сложно. Ты бы чувствовала то же самое, если бы мы поменялись местами. Можешь просто это признать?

Но я не могла. Это не было бы то же самое. Даже близко.

– За две недели до того, как Джеймсу диагностировали рак, я встречалась с адвокатом по разводам, – выпалила я.

Скотт вытаращил глаза.

– Что?

Тяжело сглотнув, я кивнула. В горле у меня мгновенно пересохло.

– Это правда.

Под тяжестью свалившейся на него правды Скотту пришлось сесть. Он упал в свое кресло.

– Но почему?

– Я собиралась с ним развестись.

Сказав это, я ощутила облегчение. Я никогда и не собиралась делать из этого секрет.

– Что случилось? – спросил Скотт.

– Мы поженились молодыми, потому что я была беременна, и это был правильный поступок. Когда у нас родился Калеб, мы полюбили быть родителями и не стали долго затягивать с появлением на свет Тада. Сказать по правде, мы были хорошей командой. Наша жизнь вращалась вокруг детей, но однажды они выросли и перестали так уж сильно в нас нуждаться. Сам знаешь, как это бывает. И мы внезапно оказались друг другу чужими. Более того, на самом деле мы даже не нравились друг другу. А потом у него обнаружили рак. Я не могла развестись с человеком, у которого нашли рак мозга. Никто бы не поступил так подло.

– Так все было ложью? – по выражению лица Скотта я поняла, что у него голова идет кругом от вопросов.

– Работа, которую я проделала в группе, не была ложью. Когда-то я его любила. Больше, чем что-либо. И годами оплакивала его призрак.

Большую часть первого года Калеба в старшей школе я втайне проплакала, поскольку понимала, что наш с Джеймсом брак мертв, и понятия не имела, что с этим поделать.

– Я пыталась рассказать тебе. Пыталась. Но ты не хотел меня слушать.

Я сбилась со счета, сколько раз начинала этот разговор, однако Скотт все время меня обрывал. «Нам не нужно